Посмертие. Второй шанс - страница 9

Он оставил остатки туши только тогда, когда желудок уже распирало от съеденного мяса. Теперь звериные инстинкты и намерения подсознания полностью совпадали: нужно найти надежное убежище.

Скала была уже совсем рядом, но хищник добрался до её подножия уже в сумерках. Обоняние и слух подсказывали, что где‑то здесь есть вода, а после изнурительного дня перехода и удачной охоты снова начала напоминать о себе жажда. Вода не добыча и бежать не будет. Нужно просто найти ее.

Беспокойный ручей с ледяной водой брал свое начало из трещины в каменной стене. Струя животворной влаги мощно ударялась о россыпь гальки, стараясь как можно громче сообщить лесным жителям о своем местонахождении. Но место было неудобно для водопоя травоядных, и они доставались в воды ниже по течению. Здесь, среди разбросанных гранитных глыб странный волк находился в полном одиночестве. Он осмотрел трещину, из которой бил источник, отвернулся и припал к воде. Возможно, за каменной плитой и находилась пещера, но трещина была слишком мала для его могучего тела. Следовало утолить жажду и начинать поиски: ощущение напряжения нарастало все больше, подсказывая, что времени осталось мало.

Оторвавшись от воды, волк еще раз с сожалением посмотрел на трещину и замер от удивления. Отверстие в гранитной стене изменилось. Оно стало достаточно широким, чтобы пропустить хищника со светлым мехом внутрь темной и прохладной пещеры. Нос не ощущал никаких угрожающих запахов, а слух — никаких необычных звуков. Зверь был уверен, что пещера пуста. Только одно сдерживало его от шага вперед: минуту или две назад трещина была меньше и уже. Это он ошибся, что‑то действительно случилось с этой гранитной плитой?

Наконец волк решился и осторожно протиснулся в темный проход. В нескольких шагах трещина резко увеличивалась в размерах, открывая удивительно сухой грот. Источник бил в небольшом природном бассейне и следовал наружу по довольно глубокому желобу в гранитном полу. Широкие плоские глыбы были разбросаны у стен, напоминая каменные ложа. Никакого намека на то, что в этом гроте устраивалась на отдых какое‑то животное или разумное существо. Сухо, прохладно и довольно уютно, будто какая‑то неведомая сила создала это место специально для него.

Волк прыгнул на одну из каменных лежанок и с удовольствием вытянул уставшее тело. Чувство безопасности было настолько всеобъемлющим, что уже через несколько минут его веки сомкнулись, а сознание погрузилось в глубокий сон без сновидений.

Пробуждение было тяжелым. Тело болело каждой мышцей и каждой косточкой. Глаза жгли и слезились, будто их сильно запорошило песком. Голова болела так, будто была охвачена пламенем. Донимала адская жажда, но не было никаких сил подняться и добраться шумного ручья, протекавшего где‑то совсем рядом. Каждое усилие вызвало новую волну боли в теле, а руки и ноги едва шевелились.

— Пей, — раздалось где‑то совсем рядом, и тонкая струйка ледяной воды коснулся запеченных от лихорадки губ.

С каждым глотком живительной влаги самочувствие улучшалось. И хотя слабость никуда не желала деваться, а перед глазами всё плыло, проклятая боль понемногу отступала, оставляя после себя ощущение невероятного облегчения. Медленно возвращалась способность нормально воспринимать и анализировать окружающую реальность. И вместе с этим начали всплывать в сознании отрывочные воспоминания о событиях, которые предшествовали пробуждению.

Лес. Бег. Охота. Пещера. Всё это вспоминалось как‑то странно, с другой, нечеловеческой точки зрения. Видения были почему‑то без цвета, но сопровождались убийственно огромным ворохом звуков и запахов, дающих огромный объём информации об окружающем мире. Воспоминания от недавней трапезе сопровождались вкусом крови и сырого мяса…

«Что за бред?! Я болен или схожу с ума? Точно, болен и у меня горячечный бред. Вода. Откуда вода? Меня утопить хотят? Хватит!»

Струйка воды исчезла, словно кто‑то невидимый прочёл мысли.

— Спасибо.

Благодарность получилась едва различимой, поскольку губы и язык тоже повиновались с трудом. Но её услышали.

— Пожалуйста. Учтивость свидетельствует о том, что к тебе возвращается разум. Это хорошо.