Посмертная маска любви - страница 5

Около какого-то сверкающего зеркальным стеклом офиса меня окликнул шикарно прикинутый тип в мягком пальто, шляпе, с кожаным кейсом, по виду — управляющий банка, не меньше. Я с трудом узнал в холеной физиономии, лоснящейся довольством, лисью мордочку Артура Божко. Это действительно был он, все такой же верткий и подвижный как ртуть. Артур оказался главой небольшой преуспевающей нотариальной конторы, расположенной поблизости, за тяжеленной дубовой дверью с золотой ручкой, с вежливым секьюрити при входе. Он был, как всегда, весел, бодр и быстр на решения.

— Серый, ты откуда такой?! Где тебя черти носили, старый бес?! — завопил он, с трудом выискав на моей физиономии те слабые подростковые черты, которые еще хранились в его памяти.

Не веря своим глазам, мы долго хлопали друг друга по плечам, как будто старались выбить из одежды пыль.

— Ты-то, ты-то! — радостно бормотал я. — Забурел, ох забурел!

— А ты, Cepera! — вторил мне Артур. — Старый пень! Бороду отрастил — ни за что не узнать!

— А наши-то, наши-то где? — восторженно лепетал я.

В ответ Артур весело скалил зубы.

— Да кто где… Разъехались по разным районам, крутятся кто как может… Жены, детишки пошли. У меня двое спиногрызов. И еще теща — упокой ее Господи. Ну и жена, конечно… Короче, жизнь не останавливается.

— Ну надо же! — изумлялся я. Пока я шатался по задворкам империи, думая, что здесь, в родных пенатах, все осталось по-прежнему, эти парни времени даром не теряли. — Черт, интересно на наших посмотреть! Надо бы встретиться, Артур! А?

— Неплохо было бы. — Артур задумался на какую-то долю секунды. — Слушай, есть идея! Колька Ломакин недавно ресторан открыл, классное заведение, уютный подвальчик, музыка, французская кухня, а обслуга!.. Движение бровей понимают! Я недавно был в Париже, забегал поужинать в знаменитое кабаре «Лидо». Так вот я тебе скажу, это «Лидо» — гнусная забегаловка по сравнению с Колькиным «Петухом», почти как грязная рюмочная около вокзала по сравнению с «Прагой». Повар у него — настоящий француз, такое майстрячит, что хочется превратиться в один огромный желудок! А какие у него девчонки в кордебалете — у!

— Какие? — заинтересовался я.

— Буфера — во! — Артур выставил локти, как будто обхватил руками большой арбуз. — Из одежды — только перья на голове. И телефоны свои дают свободно, без комплексов…

— Хочу! — закричал я. — И немедленно! Ну вы тут барствуете!

— Да уж, не стоим на месте, сам понимаешь, крутимся, крутимся… Да я и сам, скажу тебе, не бедствую…

Я посмотрел на его зачинающееся кругленькое брюшко, галстук с мелкими желтыми тараканами по красному полю и понял, что Артур не врет. Да и зачем ему врать?

— Короче, заметано, — тряхнул мою ладонь Артур. — Вот классно будет, если наша компания снова склеится! Как там это дело называлось?.. Ну, помнишь, на чердаке еще собирались…

— Шестая бригада, — сказал я.

— Во прикол!.. Да, были дни веселые… Ну ладно, бегу — дела. До встречи!

— Пока.

И, махнув рукой, Артур погрузился в белую «Волгу», взревел мотором, и вскоре его шарабан исчез в плотном потоке машин.

Если обратиться к историческим истокам событий, то бригаду сколотили мы трое: Игорь Копелян, Эдик Савоськин и я. В мельчайших подробностях я помню, как это было…

Еще недавно в каждом спальном районе столицы находились целые кварталы домов, полностью заселенных рабочими, которые лет за двадцать выслуживали прописку и квартиру, — короче, лимитчиками. После окончания школы детишкам из рабочего района открывалась прямая дорога во всевозможные ПТУ и СПТУ, пополнять ряды пролетариата, а до этого момента они убивали время тем, что, объединившись в мелкие банды, стреляли мелочь у детишек и распивали «Жигулевское» у фанерного ларька за рынком. Естественно, после пива ребятам хотелось подвигов. Перевернутые скамейки в детском садике и пара расквашенных носов — ерунда, конечно, но если нос вдруг оказывается твой, то начинаешь испытывать законное желание возмездия. А как справиться со стаей в одиночку? Давно в нас уже зрела мысль объединиться в защиту собственных носов и кое-чего другого.

Особенно гремела в нашей округе бригада Касьянова — Касьяна, или Косого, как мы его пренебрежительно называли. Касьян прославился тем, что за свои неполные восемнадцать успел сделать уже две ходки на зону и несколько сизых наколок на плече — надпись «ЛОРД» («легавым отомстят родные дети») и двуглавого орла, похожего на внезапно раздвоившуюся курицу из бирюковского универсама. Глаз Касьяну подбили еще в детском возрасте, кажется, камешком в песочнице, но об этом как-то не принято было говорить — в бригаде Косого считалось, что их главаря изуродовали охранники на зоне, и это казалось несомненным признаком мужественности.