Посмертный бенефис - страница 4

Четыре года назад — как странно, ведь сегодня годовщина! — после бессонной ночи при полной боевой готовности я увидел на экране телевизора того, кто по слепой причуде политического жребия стал вдруг Главным. И он дрожал, заикался, шарахался от собственной тени. Тогда я понял: еще один день в Системе — и не отмыться. И придется всю жизнь ходить, не смея взглянуть людям в глаза.

Я был не одинок. Таких, как я, было много. Людей, посвятивших себя службе Державе. Но мы оказались бессильны, столкнувшись с грязью политических интриг, вынесших на самый гребень волны такое непотребство, над которым теперь откровенно хихикает весь мир. Даже не смеется — хихикает…

Выйти из Системы было нетрудно. Мне — легче, чем другим. Потому что я давно жил по легенде, которая стала моим «я». Причудливо тасуется колода…

Ерунду Сармат, конечно, не предложит. Во-первых, я могу обидеться. Во-вторых, он и сам ерундой не занимается. Браться за серьезную работу, не продумав всех последствий и не оценив возможных потерь — моральных, юридических, финансовых, в конце концов, — я тоже не могу: не юноша уже.

Для начала необходимо полностью отвлечься, чтобы потом, ближе к вечеру, принимать решение на свежую голову. Словом, выйти из-под влияния эмоций. Кажется, я знаю, что мне нужно. Давненько мы не брали в руки шахмат…

— Алло, Кирк? Я. Через часок? В Кинта ду Лагу? Понял. До встречи.

…Года три назад в Валенсии, в одном из портовых кабачков, я стал свидетелем драки. Человек пять местных бугаев наседали на какого-то парня лет тридцати пяти. Парень оказался не промах, двоих уложил сразу, но силы были явно не равны. Получив стулом по голове, он совсем сник. Видя, что его противники на этом не остановятся, я решил вмешаться. На моей стороне был фактор неожиданности, и через несколько секунд последний из нападавших успокоился в углу, явно надолго. Испуганный бармен помогал мне приводить в чувство избитого парня, все время тараторя, чтобы мы срочно уходили. Так мы и поступили. Парень, морщась от боли, указал на свою машину. Я изумился… «Бугатти-ЕВ-110»! Увидеть такую тачку хоть раз в жизни — уже удача, а этот драчун раскатывает на ней по портовым кабакам. Новый знакомый продолжал меня удивлять.

— Кирк Фицсиммонс, — представился он. — К вашим услугам. Я ваш должник.

Я очень далек от мира больших денег, но это имя не слышать не мог. Обычно оно продолжало славный «разбойничий» ряд: Ротшильд, Рокфеллер, Дюпон, Морган, Вандербильт. Потом — Фицсиммонс.

Мы загнали машину прямо по трапу на яхту (так он называл свое судно) и отплыли на Балеары. За годы, проведенные в Португалии, я приобрел одного настоящего друга — Кирка. Наверное, я был первым, кто совершенно равнодушно относился к его деньгам. Это ему и понравилось. В минуты, когда его душила тоска, он ехал ко мне плакать в жилетку. А я — к нему.

— Привет, амиго! Только что проводил замечательных ребят из Южной Америки. Ты думаешь, они приехали засвидетельствовать свое почтение? Правильно, нет. Правильно, хотели денег. Правильно, не дал. И не дам. Какие-то они все кровожадные. Как ты с ними уживался?

— Дай им заработать, а сам не плати.

— А это как?.

— Ну, например, сфотографируйся с ними на фоне своей яхты и подпиши фотографии: «Моим лучшим деловым партнерам и друзьям Хосе и Хуану от их прилежного ученика Кирка Фицсиммонса». Под такую фотографию они получат кредиты сразу от всех южноамериканских банков.

Секунд десять Кирк остолбенело смотрел на меня во все глаза, потом хлопнул по столу своей лапой профессионального яхтсмена, упал на траву и затрясся от хохота.

— Мир ищет финансовых гениев в Принстоне, Оксфорде, Сорбонне, Токио, а они здесь, в алгарвийском захолустье! Ами-го, быстро говори, сколько ты хочешь в год за свои советы? Прямо сейчас подпишу чек на любую сумму!

Чек от Кирка Фицсиммонса — это хорошо, это принимает любой банк в мире.

— Мои советы, Кирк, — всего лишь полет фантазии, а фантазия не имеет цифрового эквивалента. Давай лучше сыграем в шахматы.

— Мне трудно с тобой играть, амиго! Ты философ, мыслишь абстрактно, а я — финансист, привык считать. Мы даже за шахматной доской играем в разные игры.