Посмотри на меня - страница 21

Виталик не мог признаться, что бабушкин живот греет лучше платков. Когда он болел, его знобило. И только бабушка могла его согреть. Она ложилась рядом и засыпала. Виталик ждал, когда она уснет, и с удовольствием слушал, как бабушка храпит, ворочается, поправляет во сне его конец одеяла, натягивая повыше, вздрагивает, проснувшись от собственного храпа, поворачивается на другой бок. Виталику нравилось болеть.

Запах. Ему нравилось, как пахнет бабушка – ванилью, земляничным мылом, старостью, но не затхлой, а спокойной, уютной, доброй и теплой. Мама же всегда пахла чем-то едким, стойким и удушливым. Виталик, конечно, знал, что это были любимые мамины духи – ужасно дорогие и ценные. Но не понимал, почему ей нравится именно такой аромат.

Когда мама в порыве нежности, всегда неожиданном и непредсказуемом, не пойми с чего нахлынувшем, говорила: «Викуся, ну хоть подойди, обними меня!» – и распахивала руки, Виталик застывал на месте. Ему требовалось совершить усилие – буквально заставить себя подойти к матери и изобразить жалкое объятие. Он задерживал дыхание, чтобы не чувствовать ее запаха. Напрягал спину, чтобы мать не смогла вонзить в него ногти. Старался не прижиматься, чтобы побыстрее высвободиться и сбежать.

Бабушкину шаль, которой она его укутывала во время болезней, Виталик держал под подушкой. Убедившись, что мать ушла, доставал шаль, укрывался ею и вдыхал запах. Лишь после этого спокойно засыпал. Он подолгу носил футболку, в которой лежал во время болезни, – она была пропитана запахом бабушки. Говорил маме, что еще чистая. А если на рубашке оставался материнский запах, Виталик старался побыстрее ее снять и положить в стиральную машинку, зарывая под другие грязные вещи. Но мама как-то заметила.

– Я же эту рубашку только вчера погладила! Зачем ты ее в стиральную машину засунул? – раскричалась она.

И тогда Виталик придумал специально пачкать вещи, на которых оставался запах матери. Та, конечно, ругалась за пролитый на футболку сок, пятно на рубашке, но Виталик готов был терпеть.

Позже, уже в пятом, шестом классах, Виталик вдруг понял, что ведет себя не так, как остальные мальчишки. Если мама или бабушка хотели поцеловать или приобнять сына или внука, ребята вырывались и кричали: «Ну мааам!» или «Бабушка, перестань! Все же смотрят!». Мамы и бабушки тут же прекращали попытки облобызать или поцеловать.

Виталик долго репетировал, как таким же раздраженным тоном скажет маме, что не хочет с ней обниматься. Но так и не смог. Подошел и покорно обнял, после чего содрал с себя рубашку и залил ее чернилами из стержня ручки. Маме сказал, что «ручка потекла».

От бабушкиных ласк он не был готов отказаться даже в шестом классе.

– Ну что ты как маленький? – удивлялась бабушка и сама пыталась отодрать Виталика от своего живота. – Ты же мальчик, а у тебя все телячьи нежности. Ну ладно бы девочка, – причитала бабушка, но гладила его по голове, чесала спину, целовала в макушку.

Если в младшей школе Виталика считали странным, середнячком и вообще не делали на него ставку, то в старшей вдруг стали замечать. В кружке моделирования его любили и ценили – он выиграл несколько конкурсов благодаря своим моделям самолетов. В школе ему легко стали даваться геометрия, черчение и, как ни странно, история с географией – Виталику было интересно. Одни учителя-предметники говорили на педсовете, что Виталик – средненький ученик, другие – учителя черчения, математики, историчка с географичкой – возражали, что мальчик не просто талантливый, а еще и трудяга. Многое берет упорством – учит, старается. Постепенно отношение тех педагогов, кто в Виталика не верил, начало меняться. Он победил в городском конкурсе по черчению. На открытом уроке по алгебре показал себя так, что приглашенные учителя посоветовали ему поступать в спецшколу. Виталик вдруг стал гордостью и надеждой школы. Если не золотую, то серебряную медаль ему обещали твердо. Надо было только подтянуть литературу, биологию и прочие предметы, которые для Виталика не представляли интереса.

Неизвестно, как сложилась бы его жизнь, но мама в разговоре, точнее скандале, с бабушкой сказала, что лучше бы Виталик поступил в профтехучилище. Быстрее бы работу нашел и слез с ее шеи. Бабушка тогда кричала, что Виталик должен поступить в институт и получить «нормальное образование».