Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник - страница 15

Устояв против соблазна, я воздержался от второго стаканчика виски. Отнюдь не из соображений приличия, а потому, что предстояло еще кое-что уладить, и мне хотелось, чтобы голова оставалась ясной.

Виллис, конечно же, не вернул мне мой сорок пятый калибр, заявив, что оставляет его у себя как потенциальную улику. Я решил не допытываться, какая же это улика, если девицу пырнули ножом: не стоило напрашиваться, чтобы меня самого постигла участь пистолета.

Открыв сейф, я перебрал свой наличный арсенал — впрочем, весьма скудный. Был тут древний кольт, из которого, должно быть, в свое время палил еще Билли Кид, пока не подобрал себе кое-что получше. Был браунинг, который во времена оные наставил на меня одутловатый мулат, когда я хотел его арестовать. Я тоже схватился за оружие, и мулат, мерзавец, спустил курок. После я спрятал этот браунинг на память: не дай он в тот момент осечку — нюхал бы теперь я порох из-под земли. Ну и был у меня добрый старый пистолет двадцать второго калибра, который я когда-то повсюду таскал с собой про запас. Закрепив его резинкой у щиколотки, я так и расхаживал, выжидая случая пустить его в ход: захотелось, мол, почесать ногу. К счастью, до дела так и не дошло. В моменты просветления я понимал, что надеяться выстрелить из него — все равно что идти против слона с мухобойкой.

Я сунул пистолет в карман — все лучше, чем ничего, — и постарался не прокручивать в мозгу варианты, какие меня ждут, если придется прибегнуть к этой «пукалке». Включил сигнализацию — обычно я этим себя не утруждал — и направился к выходу.

На сей раз клиент не околачивался у двери. Лифт показался мне дряхлее, чем когда-либо, и я бы не удивился, вздумай он застрять именно сейчас, одной ездкой позже, чем следовало. Но нет, лифт не застрял, приберегая эту возможность до лучших времен.

Приветственно махнув рукой Микки, я зашагал к «форду». Красный «понтиак» исчез, и после того, как я несколько раз остановился у витрин «провериться», мне показалось, что никто не сопровождает меня эскортом. Ну а если я и ошибся, то я не дал себе труда избавляться от слежки. Путь мой вел прямо к банку.

У окошечка сидела барышня, прозванная мной Серая Мышка. Она чередовалась с длинноногой, ярко накрашенной блондинкой, и обе радовались мне, одна пуще другой. Где еще сыщешь клиента, который бы так исправно наведывался к ним.

Мышка нажала несколько кнопок на клавиатуре перед собою. Даже пальцы у нее были серые. Только платье было не серое, а светло-коричневое, как у всех служащих банка. Должно быть, считалось, что этот цвет внушает клиентам доверие.

— Мы не можем выплатить вам деньги, мистер Робертс, — заявила она. Голос у нее был тоже серый, удивительно, как это я не заметил раньше. — Ваш счет полностью исчерпан, — весело добавила она.

Я положил перед окошечком чек, полученный от Мэри Харрис. Мышка удивленно воззрилась на меня, однако выдала деньги без звука, даже не проверив платежеспособность клиента. И тут меня вдруг осенило.

— Скажите, золотко мое, вам часто приходится заниматься финансовыми операциями для мисс Харрис?

Девица холодно взглянула на меня.

— Мы не вправе давать информацию о клиентах.

Понимай так — что часто, подумал я.

— Кому она обычно отправляет деньги?

— Если вы не прекратите расспросы, я пожалуюсь мистеру Эвансу, — пригрозила Мышка.

Ой, как страшно! Я полез было в карман, но затем передумал. Двадцаткой эту зануду не подмажешь, а большей суммой я не мог пожертвовать. Кстати, чикагский инструктор тоже предупреждал, что если какую-либо информацию нельзя получить за двадцать долларов, то, значит, без нее можно обойтись вообще. Я склонился к окошечку поближе.

— Вы знаете, что мисс Харрис убита?

Девица побледнела и с трудом подавила вскрик. На миг физиономия у нее сделалась вполне человеческой.

— Эти деньги она вручила мне в качестве задатка, но теперь ее поручение можно считать аннулированным.

Мышка внимательно слушала, и, если бы не о ней шла речь, я бы даже рискнул заметить, что глаза у нее заблестели. Вот это да, не жизнь, а роман с приключениями.

— Полагаю, вы со мной согласитесь, что я не вправе их оставить себе.