Постельный режим - страница 45
Я изумленно вытаращила глаза.
— Что?!
— Алексис, так? Ну, смазливый… блондинчик, челочка… Идиот, — мрачно повторил он. — Полный идиот!
— Почему?!
Том зарылся носом мне в шею. Его теплое дыхание пахло дымом и щекотало кожу.
— Ты была такая красивая, Кью. На тахте лежала — прям королева. Волосы… так блестят!.. М-м-м, и как пахнут… О чем я? A-а, да. Алексис. Рассказал мне про дом через дорогу, про раз… разбро… разборку. Или как там ее? Ну ты знаешь. Говорит, они хотят помешать. Дураки. Ничего не выйдет. Прям круглые дураки, честно, — проговорил он так, словно до него только сейчас начала доходить серьезность происходящего. — Старикам придется — фьють! — сматывать удочки. Большие деньги в игре. Ох большие! А фикш… фиксированная аренда — вчерашний день. Так ему и сказал. Ни черта, говорю, ты не понимаешь…
Я оцепенела, но Том ничего не заметил, — наоборот, широко зевнул и, уютно привалившись, облапил мою правую грудь.
— «Рэндолл», говорю ему, огроменная компания, связей у них! Юристов всяких!.. До черта. Безнадега, короче. — Он хмыкнул. — Я ему не сказал, но вообще-то мы занимаемся их сра… стра-а-ительными делами, а выселением — вроде «Смиит и Вестлон». На прошлой неделе Фил вводил меня в кус… в курс дел…
Его пальцы лениво кружили по моему соску. Я решительно их сбросила и села.
— Вы… что? Вы — что?
Он выпучил сонные глаза и промямлил тупо:
— А что — мы?
— Вы защищаете Рэндоллов? — прокурорским тоном осведомилась я, глядя на его мутное от выпивки и темноты лицо.
— Ага. П-тому как мы, типа, лучшая фирма по недвижимости в городе. А чё? В смысле, ну и что?
— А то, что Рэндоллы, к твоему сведению, форменные мерзавцы! Уж я-то знаю. Они хотят выгнать на улицу кучку стариков, которые прожили в этом доме лет… лет сорок! Фиксированная аренда, может, и вчерашний день, но эти несчастные лишатся своих домов, целая община распадется… Тебе смешно?
Том хихикал. Покатывался со смеху, точно я сморозила какую-то кошмарную, невероятную глупость.
— П-годи, птичка, не шуми. «Рэндоллы» — бизнес-с…мены. Хотят строить — и строят. Ты-то чё разобиделась? Тебе-то чё до этих стариков? Ты ж их знать не знаешь…
Меня душили возмущение и злость. Я было открыла рот, чтоб рассказать про миссис Г. и ее друзей и про общину, которая, конечно, развалится, если их рассуют по разным углам города… Открыла и снова закрыла. Отчего у меня душа болит за них? Оттого, что Рэндоллы не слишком-то чистоплотны в своем бизнесе? Оттого, что миссис Г. была добра ко мне и теперь я хочу ее отблагодарить? Или оттого, что мне ужасно жалко людей, не разбирающихся в тонкостях системы, в которую их угораздило попасть, не получивших образования и не обученных добиваться того, что им нужно?
Том, быстро трезвея, глазел на меня снизу вверх с таким изумлением, словно оказался в одной постели незнамо с кем.
— Это просто смешно, Кью! Фиксированная аренда свое отжила. Ты британка, потому, может, и не понимаешь… — Он потрепал меня по подбородку. — Ну давай, ложись. Не будь дурочкой. Обними меня…
Том — представитель Рэндоллов. Мой Том — представитель мерзавцев Рэндоллов. И после этого мне заниматься с ним любовью? Фу!
— Ополоумел? — Я в бешенстве отшвырнула его руку. — Кажется, я тебя совсем не знаю! (Через край хватила, конечно, но мне было все равно.) В последнее время ты только и думаешь, что о своей карьере, о своей фирме, о деньгах… А больше для тебя ничего не существует? (Я выбралась на твердую почву, и меня понесло…) Все, что тебя заботит, — это ты сам и твоя работа. «Ах, сделают они меня партнером или не сделают?..» Меня тошнит от этого, просто тошнит! Тебе наплевать на меня, на соседей, на ребенка, на всех, кроме себя самого. Черт бы тебя подрал, слышишь ты! Черт бы тебя подрал! И проваливай отсюда! Можешь спать хоть на полу, мне чихать! — Отпихнув его, я повернулась на другой бок.
Пауза длилась безумно долго. Я вслушивалась в тяжелое дыхание Тома у себя за спиной, а сама изо всех сил старалась дышать медленно и спокойно, притворяясь (совершенно неправдоподобно), что уже засыпаю. Наконец Том свистящим шепотом процедил: