Постмортем - страница 20

Кот громко фыркнул, бросил на Клауса взгляд, в котором читалось: «Мы ещё не закончили» и удалился с гордо поднятым хвостом. Тальф быстрым шагом двинулся дальше, мимо учебных классов, из которых доносились то произносимые ломающимися голосами заклинания, то жуткие завывания умертвий.

— «Не сегодня», ха, — ухмыльнулся крыс. — У этого блохастого не было шансов.

— А мне казалось, он тебя чуть не слопал, — Тальф пересадил крыса во внутренний карман.

— Да брось, — заворочался Клаус. — Всё было под контролем.

— Неужели? — усмехнулся некромант.

— Чтоб ты знал: коты крыс не едят, — пояснил бывший гусар. — Брезгуют. Этот тип просто поигрался бы со мной, может, попытался бы придушить. А я бы вдоволь посмеялся, глядя на то, как у него это получается.

Спустя несколько минут беготни по замку Тальф стоял, пытаясь унять дрожь в руках, на предпоследнем этаже самой высокой из башен.

Притулившийся под лестницей столик секретаря размером с раскрытую книгу пустовал, причём, судя по слою пыли, пустовал долго, зато остальная комнатка была плотно набита людьми в чёрных мантиях.

Чьи-то руки сразу же схватили ошалевшего некроманта и потащили к окованной железом чудовищной двери, слева от которой висела табличка с каллиграфической надписью «магистр Т. Д. Д. Хейлер». В то же самое время незнакомые из-за темноты лица на все лады выговаривали некроманту за опоздание.

— Уму непостижимо!

— Четыре часа! Что можно было делать четыре часа?

— Ха! — негромко усмехнулся кто-то позади первого ряда. — Готов спорить, что Хейлер этого и не заметит!

— Нынешняя молодёжь ужасно необязательная! Я говорил, что…

— Это неуважение! Ужасное неуважение! Будь вы моим учеником, я…

— Ведите же его скорее, ну! Не стоит злить Хейлера, не хватало ещё, чтобы он…

— …а молодёжь не уважает старших и подвержена влиянию разнообразных идей — вредных и глупых. Послушаешь их — ум за разум заходит! Чёрное у них белое, а белое…

— Боги, что мы тут вообще делаем? Работы, что ли, нет? Делать больше нечего, торчать под дверями и ждать, пока это бревно с концами омертвеет!

— Очень необязательный молодой человек! Очень!

Тальфа протащили через комнату, будто через мясорубку — жаркую, тесную и осуждающую — и выкинули за дверь, которая захлопнулась за спиной, отрезав все звуки и оставив Тальфа в гробовой тишине.

Юноша потоптался у входа, приходя в себя. Несколько раз он порывался сделать шаг вперёд, но медлил, оттягивая момент, и стоял, таращась в кромешную темноту. В прошлый раз встреча с магистром прошла просто ужасно — а сейчас она намечалась и того хуже. И, хотя к подобному невозможно было подготовиться, молодой человек всё равно пытался хоть как-то настроиться.

Наконец Тальф коротко выдохнул, будто собираясь выпить рюмку крепкого алкоголя, и наощупь двинулся вперёд, придерживаясь рукой за ледяной неровный камень стены. В лицо дул слабый и прохладный сквозняк, приятно остужавший разгорячённое лицо. Лестница закручивалась влево, уводя вверх, в темноту, а высокие ступени стали настоящим испытанием для коленей. Шаги, дыхание, шелест ткани — звуки, запертые в замкнутом пространстве, напали на Тальфа, как хищные птицы.

Стало немного страшно.

Когда пальцы соскользнули с камня и утонули в чёрной пустоте, звуки вырвались на волю и отразились где-то далеко и высоко.

— Кто это? — прозвучал голос, состоявший из хруста пыли на зубах и скрипа старой мебели. В темноте загорелись две тусклые, почти неразличимые зелёные точки, и Тальф вздрогнул. — Я слышу шаги.

— Это… — голосовые связки отказались работать на середине фразы и юноша закашлялся. — Это я, магистр. Тальф.

— Проходи, — сухой, как ледяная пустыня, ответ. — Начнём. Что нужно для вытяжки из драконьей сирени?

«И вам тоже добрый день, учитель», — с досадой подумал Тальф. Симптомы усиливались — магистр вступил в ту стадию омертвения, когда реальный мир кажется досадным недоразумением, отвлекающим от чего-то по-настоящему важного. С одной стороны, это помогало: некроманты-покойники могли позволить себе работать, не обращая внимание на всякие мелочи, которые занимали живых. Их не касались ни переживания, ни ненужная рефлексия, они не тратили время на вежливость и во всём, что касалось общения, предпочитали разрубить узел, а не пытаться проскользнуть в одну из петель. Но с другой это значило, что живые чувствовали себя рядом с ними как во время визита к неприятным родственникам.