Пострадал наш любимый артист

  "Все мы немного лошади". Каждый найдет в этих словах свой смысл. Думаю, что поэт говорил о сочувствии к животным, завораживающим своей красотой и мощью. Находясь в полной зависимости от людей, они сохраняют гордую осанку и иллюзорную непокорность. Ну как ими не восхищаться!

  Случилось это более тридцати лет назад. В то время братья из социалистических стран в порядке культурного обмена охотно привозили в Москву свои лучшие зрелищные достижения.

  Когда в столице повсюду появились афиши с точеными и вдохновенными лошадиными мордами, пройти мимо оказалось невозможно. "Польское конное ревю" - удивляло даже сочетание слов. Я тут же кинулась в ближайшую билетную кассу.

  Через несколько дней мы с друзьями сидели в первых рядах на стадионе "Локомотив" ив ожидании представления листали шикарные буклеты. Учтите, что до гламурных журналов и изысканной печати, тогда было чуть не два поколения. Как нас радовали яркие, почти объемные фотографии и нешаблонный текст! Предлагалась программа в двух отделениях под броским названием "Лошадь на все времена".

  На многотысячном стадионе любители конного спорта сидели даже в проходах. Мужчины с загорелыми лицами и в обязательных белых кепариках, женщины в шляпах с широкими полями и с биноклями, дети с шарами, флажками и обязательным мороженым. Очень живая и колоритная публика.

  Представление сразу захватило красотой и размахом. Массовость щедро костюмированного действа просто поражала. Это сколько надо было привезти коней разных пород, чтобы они в движении заполняли почти всю арену! Каждый мог рассмотреть и сложные выразительные костюмы артистов, и богатое убранство ухоженных лошадей.

  Сначала нам показали некий дикий табун, но явились человеки, оседлали, приручили, подружились. И уже наездники, акробаты, жонглеры включаются в игру, демонстрируя чудеса дрессировки и цирковой талант.

  Под бравурную музыку и веселый комментарий перед нами гарцевали, шли фигурным шагом, летели кони, запряженные золоченые колесницы, управляемые римскими легионерами. Тяжеловесы в расписных попонах несли на своих широких спинах рыцарей в доспехах, за ними в легких ажурных повозках устремлялись стайки девушек в развевающихся многоцветных туниках и венках. Мы решили, что это весталки и музы. А кто же еще?

  Стадион был в восторге. Номера сменялись, как в калейдоскопе.

  Справа от меня сидела приятная молодая семья: папа, мама и мальчик лет десяти в панамке. По их эмоциональному поведению я поняла, что они не просто любители, а настоящие лошадиные фанаты. Папа орал "Браво!" громче всех, мама бурно аплодировала, а крепышок всякий раз, когда близко проносилась очередная живописная группа, вскакивал и от избытка чувств подпрыгивал, как мячик. Я поглядывала на них с удовольствием.

  Первое отделение шло замечательно, а во втором, согласно буклету, нас ожидали рыцарские турниры и соревнования на приз зрительских симпатий. Море счастья!

  День не предвещал никаких осадков, но вдруг над чашей стадиона зависла темная туча и пролилась небольшим дождем. Водичка с неба только развеселила зрителей: накрылись газетами, и ни о каких последствиях летнего дождя и не думали. А они оказались драматичными.

  Беговая дорожка по тогдашней технологии (не знаю, как сейчас) была покрыта специальным прорезиненным слоем. Для кроссовок с шипами - в самый раз, а для железных подков обильно смоченная водой поверхность стала катком. Уже при первых каплях, не ожидая такого коварства, великолепные животные стали скользить и спотыкаться. Зрители посерьезнели и напряглись.

  Лошадиный фанат рядом с нами огорченно сказал:

  - Ну все! Срочно надо останавливать представление. Могут быть травмы.

  Однако организаторы ревю медлили и никаких команд не отдавали. Надеялись, наверное, что обойдется, и скачки продолжались. Но мой сосед отказался прав.

  Прямо перед нашими рядами бегущий в авангарде арабский красавец-скакун, скользнув по резине, рухнул всей своей массой на правую переднюю ногу. Даже мощные динамики не заглушили хруст и лошадиный вопль. Громкое общее "ах" издал весь стадион. Движение остановилось, и настала нехорошая тишина.