Потаенные страхи - страница 68

— Может лучше вернемся? Ты замерзла.

— Я испортила вечер, да? — вздохнула девушка.

— Конечно нет! У меня есть идея, как его продолжить. Идем? — Горин протянул раскрытую ладонь.

— Кажется, я придумала кое-что получше… — глаза актрисы загорелись озорным огоньком.

Схватив его за руку, Майя побежала к парадному входу центра. Молодой человек на ходу поймал слетевший с ее плеч пиджак.

— Притормози! Давай помедленнее! — Андрей попытался остановить девушку.

— Нет! Бежим!

После бешеной гонки актеры стояли и смотрели друг на друга, пытаясь отдышаться.

— Сума-сшедшая… — выдохнул брюнет, на что в ответ она только посмеялась. Переведя дыхание, он огляделся. — Где мы?

— Ты что, ни разу здесь не был? — удивилась рыжеволосая. — Идем. — рыжеволосая повела любимого в самое сердце тропического сада, где стояла одинокая скамья.

— Мы в оранжерее. — наконец ответила, усевшись поудобнее и приглашая сесть рядом. Мужчина послушно опустился на скамью.

“Когда он успел закатать рукава?”

— Я ни разу не замечал, чтобы ты ходила сюда.

— Я была здесь только однажды, после того, как нас вытащили из хижины.

О том, что дойти сюда в день его приезда так и не получилось, она умолчала, не желая вспоминать ужасные события того вечера. Горин заметил, как девушка, задумавшись о чем-то ушла в себя. Из транса ее вывело легкое, едва ощутимое прикосновение к губам. Маленькая синяя бабочка, хлопая крылышками, касалась чувствительной кожи. От неожиданности Майя дернулась и спугнула ее.

— Ой!.. — хихикнула актриса и прикоснулась пальцами к губам.

— Поцелуй бабочки, — бросил Андрей и придвинулся ближе.

— Щекотно. Необычные ощущения…

— Так нечестно…

— Что нечестно? — не поняла девушка.

— Они мои… — актер накрыл ее губы своими, именно то место, которого коснулись невесомые крылышки.

— Нет, это невозможно! — дрожащим голосом прошептал он. — Как мне удержаться? Я бессилен.

— Постой! — задыхалась Майя. — А что, если я… снова…

— Значит я буду целовать тебя до потери сознания! В буквальном смысле!

Он с легкостью поднял ее на руки и усадил себе на колени. У молодого человека уже стало входить в привычку при каждом удобном случае держать девушку в объятиях или же носить на руках. И нравилось ему это все больше и больше. Андрей боялся, что, отпустив ее от себя хоть на миг, потеряет навсегда.

Инстинктивно использовал малейшую возможность прикоснуться и убедиться, что все же не спал.

То ли от сильного волнения, то ли от слишком сильных и сумбурных эмоций, шквалом обрушившихся на нее, Майя отключилась. Одурманенный актер не сразу понял, что произошло. Осознав, что девушка, не двигаясь, лежит у него на плече, он легонько потряс ее за плечо.

— Май? Майя!.. Майя, ты слышишь меня? — привести в чувство актрису не удалось.

— Проклятье! — выругался Горин.

Смирившись с судьбой, он осторожно закутал девушку в свой пиджак. Так же осторожно отнес ее в номер. Уложил в кровать. Развязал и снял сандалии. Не удержавшись, поцеловал изящную ножку. С трудом взяв себя в руки, заботливо укрыл актрису и вышел из комнаты.

Прошло несколько мгновений и дверь в спальню снова отворилась… Мучительно долго Андрей стоял на пороге и не решался ни войти, ни выйти. В итоге тихонько прикрыл за собой дверь и отправился к себе.

***

Через день разразилась очередная буря. Такая погода была привычна для местных, проживших на острове не один год. Майю же бушующая стихия повергала в благоговейный трепет.

Всю оставшуюся неделю влюбленные провели не менее интересно. Играли в приставку, читали друг другу книги, практиковались в актерской игре, еще Андрей научил Майю играть в бильярд. А однажды эти двое устроили в библиотеке чтения для всех работников центра. Дни тянулись медленно, но момент прощания неминуемо приближался. Рука актрисы приняла почти первозданный вид, за что она неустанно благодарила Одри Мейсон.

Молодая женщина сильно смущалась и постоянно отнекивалась, мол, это ее работа и все такое. Еще бы! В основном все ее пациенты после операции уходили с таким видом, будто делали ей одолжение, обращаясь, тем не менее, за помощью. Что ни говори, а Мейсон хорошо компенсировала их поведение толстенными пачками шелестящих новеньких купюр. Но так искренне ее еще никто никогда не благодарил.