Потемкин - страница 17

.

В целом первый этап изучения деятельности Потемкина характеризовался постепенным отказом от негативного отношения к личности светлейшего князя и его политике по мере удаления от «золотого века» Екатерины II и угасания общественного кипения вокруг актуальности данной тематики для ближайших потомков.

2. В эпоху великих археографических открытий

Изменение взгляда историков на деятельность светлейшего князя было во многом связано с обширной издательской работой, которую подняли на своих плечах русские исторические журналы второй половины XIX – начала XX в., в первую очередь «Русский Архив» П. И. Бартенева и «Русская Старина» М. И. Семевского, а также публикаций Я. К. Грота в Чтениях Общества Истории и Древностей Российских. Введенный тогда в научный оборот материал был столь огромен, что это породило у некоторых историков иллюзию, будто изданных источников по русской истории второй половины XVIII в. вполне довольно для правильного понимания происходивших тогда процессов и можно писать монографии, опираясь только на них. Подобного мнения, например, придерживался патриарх американской русистики Марк Раев, советовавший своим коллегам «с англосаксонской аналитичностью» заняться обобщением опубликованных в русских дореволюционных журналах документов[46]. Автор первой появившейся в Советском Союзе в эпоху перестройки монографии о Екатерине II российский историк А. Б. Каменский высказывал близкую идею, полагая, что какие бы новые материалы ни были уже опубликованы, они мало изменят портрет екатерининского века в его главных чертах[47]. Позволим себе не согласиться с таким мнением: по старой восточной пословице, иногда и соломинка ломает хребет верблюду. Собирая по крупицам новые знания об эпохе, мы способны постепенно изменить ее портрет в целом.

Именно такие соломинки новых фактов и бросали на хребет общественной предубежденности старые русские публикаторы. Во второй половине прошлого века появились некоторые довольно значительные фрагменты переписки Екатерины II и Г. А. Потемкина. Известный издатель Яков Карлович Грот включил ряд писем и записок корреспондентов в обширную публикацию «Бумаги императрицы Екатерины II, хранящиеся в Государственном архиве министерства иностранных дел»[48]. Готовя IV том, охватывающий период с 1774 по 1788 г., Грот писал в предисловии, что большинство введенных им документов составляют указы, рескрипты, письма и записки императрицы к князю Г. А. Потемкину-Таврическому. «Эти годы, – говорит издатель, – в правлении императрицы Екатерины II представляют период наибольшего проявления ее внешней политики, с которым параллельно идут внутренние ее реформы. В это время полного развития ее правительственной деятельности императрица ни с кем не вела такой обширной переписки, как с князем Потемкиным»[49].

Помещенная Гротом в обрамлении других источников (рескриптов, указов Екатерины, ее писем к разным лицам) переписка императрицы с князем Потемкиным как бы оказывалась в кругу тех документов, одновременно с которыми она возникла, что, конечно, имеет особую ценность для исследователя.

Другой известный русский издатель, Михаил Иванович Семевский, в 1876 г. предпринял в редактируемом им журнале «Русская старина» обширную публикацию переписки Екатерины II и Г. А. Потемкина за 1782–1791 гг[50]. Эта публикация явилась частью общей работы историка по изданию документов, освещающих жизнь и деятельность «великолепного князя Тавриды». Начиная печатать собрание материалов о Г. А. Потемкине (его письма к разным лицам, мемуары современников, служебную документацию и т. д.), Семевский счел нужным предпослать им краткий очерк биографии светлейшего князя. «Исполинская личность Потемкина, – писал историк, – резко выделяется из сонма сподвижников Екатерины II. Его ум, дарования, способности, разнообразная деятельность во всех правительственных сферах, гигантские замыслы и подвиги, наконец, самый склад характера, сотканного из противоречий, – все своеобразно в этом баловне счастья. Почти двадцать лет (1773–1791) Потемкин, по выражению Державина, «был наперсником Северной Минервы», и этот период был самым блестящим временем ее царствования»