Потерянная кровь дракона. София - страница 49

— Итак, где ваш лагерь? — вновь послышался голос принца, — Лучше скажи, пока еще можешь.

Я едва передвигала ногами, потому что этот злой, властный голос острыми когтями вонзался в сердце. Нет, это не мог быть Эдавиан.

Снова мычание, затем плевки и чужое ядовитое:

— Тебя найдут и прирежут, а душу скормят мранам, отродье королевское.

Послышался удар. Жестокий, явно на отмажь. Чужак лишь резко выдохнул, и снова принялся плеваться. На этот раз зубами.

— Я покажу тебе карту, а ты скажешь куда идти, — басил Эдавиан.

— А больше тебе ничего не надо, мра’ь? — язвил чужак.

И снова удар. Я закрыла уши, потому что не могла слушать этот ужас. Но прятаться не вариант, а потому опустила руки и сквозь дурноту, подкатившую к горлу, пошла вперед.

Они стоял там вдвоем. Худощавый мужчина средних лет, привязанный к дереву. Вид у него был жалкий: впалые сощуренные глаза, бородатый подбородок по которому стекала кровь, разбитое до фиолетовых синяков лицо. И Эдавиан. Человека, которого я знала долгих три года, там не было. На его месте стоял не воин, нет, каратель. Кулаки сжаты, стойка с разведенными ногами, грузные плечи ушли вперед, делая небольшой горб. Зверь, не иначе, стоял в ночном лесу, освещенный полной луной. Даже мне сделалось жутко, хотя я знала, что мне ничего не угрожает.

В какой момент в руках принца появился нож, я уловить не успела. Зато лезвие, летящее в бедро чужаку, видела отчетливо. Даже испугаться не успела, как холодная сталь вошла в плоть по самую рукоятку, пронзая ногу насквозь. Послушался жуткий крик, полный боли и отчаяния, напугавший всех птиц в округе. Но Эдавиан тут же воткнул кляп мужчине, отчего тот мог лишь мычать.

Я зажала себе рот руками, делая шаг назад. Что за ужас здесь происходит. А я на все это смотрю. Так нельзя.

Принц снова взялся за нож, все еще торчащий из кровоточащей ноги. Но он не вытащил его, а стал проворачивать.

Я думала что потеряю сознание, от того насколько истошно пытался кричать пленник. Я будто на себе чувствовала эту боль, разносящуюся по его телу жалящими иглами.

— Не надо, — наконец выкрикнула я, и Эдавиан повернулся.

Я больше не узнавала этого человека с холодной сталью в глазах, с рассудком убийцы и жаждой крови, присущей разве что мранам. Это был не принц, человек благородных кровей, это был палач, не знающий не жалости, ни милости.

— Уходи, — крикнул мне жестко.

— Прекрати его мучить, так нельзя, — я сделал несколько шагов навстречу, надеясь его образумить.

— Так нельзя? — усмехнулся принц. — Я не делаю ничего такого, что бы не сделали эти предатели.

— Но если ты будешь поступать как они, тогда чем лучше ты?

Мне не верилось что все это происходило на самом деле. Не мог принц быть безрассудным убийцей, я в нем это не чувствовала.

— Ты его жалеешь? — спросил он.

Я сглотнула.

— Тогда кое- что послушай, София. Только потом не говори, что ночью снятся кошмары. Я старался тебя не втягивать, но видимо без правды никуда.

Эдавиан вновь повернулся к мужчине.

— Давай-ка дружок, познакомим леди с вашими традициями, устроим небольшой спектакль, — вкрадчиво начал он, — Я буду задавать вопросы, а ты отвечай. Молчать не советую, потому что нож все еще торчит из твоей ноги, — принц многозначительно посмотрел вниз. — Итак. Чем вы с вашей шайкой занимаетесь в этих лесах.

Молчание. Избитый мужчина смотрел волком на Эдавиана, но только до тех пор, пока рука принца медленно не потянулась к ножу.

— Ловим. Людей.

— А зачем вам люди?

— Надо, — сплюнул чужак. Но встретив неприветливый взгляд, продолжил. — Для мран.

— Отлично. Это я даме уже рассказал. Лучше скажи в каком виде вы их преподносите мранам.

— В мертвом, — увел глаза мужчина.

— Ну это понятно, мраны же не питаются телами. Только душами. Но какие души предпочитают эти твари?

— Замученные…

— И? Продолжай.

— Мужчин пытаем до смерти. Женщин пускаем по кругу…Тоже до смерти.

Я обхватила себя руками. Не хотелось слышать такие вещи.

— А так ли страшно, то что я делаю с тобой, в сравнении с вашими пытками?

Чужак отвернулся, сжал челюсть. Потом нехотя ответил.

— Нет.

— Вот видишь София, Когда пытаю я, люди просят оставить им жизнь, когда пытают эти твари, люди просят смерти, — Эдавиан, посмотрел на меня печально, — Уходи, тебе здесь не место.