Потерянные души - страница 47

- Камера! - рявкнул режиссер. - Актеры, начали!!!

Две группы актеров двинулись навстречу друг другу.

- Пошел ковш!

И ковш, разбрасывая искры, действительно, поплыл над цехом.

Актеры встретились и о чем-то жарко заспорили. Со своего места Саша не мог разобрать, в чем там было дело. Впрочем, это было не важно - рядом с актерами работали еще две камеры. Минута - и рыцари вытащили из ножен мечи, дамы бросились в стороны. Там, похоже, назревала конкретная рубка.

Ковш тем временем достиг противоположной стены, остановился на мгновение и не спеша двинулся обратно.

А посредине цеха уже мелькали мечи. Рыцари, разбившись на пары, осыпали друг друга градом ударов. Среди двух десятков дерущихся сноровкой и статью выделялся Саша Киншаков, его соперникам явно приходилось не сладко. Несколько рыцарей уже пали, та группа, заводилой в которой был Киншаков, одерживала верх. Противники пятились, теряя все новых и новых бойцов.

в это время над ними проплыл ковш, осыпав тысячью искр все еще сражающихся и неподвижные тела «убитых». Миновав место боя, ковш продолжил движение. Теперь он полз прямо на Белова, который сидел в одиночестве, чуть в стороне от остальной группы, столпившейся возле камеры и режиссера.

Вот ковш миновал третью печь, о которой предупреждал заводской инженер. Останавливаться он и не думал. Саша посмотрел налево - туда, где с пультом управления ковшом находился ассистент Кордона. Но того паренька на месте не было. Вместо него с черным пультом в руках стоял сам Кордон.

Ковш был уже метрах в десяти от Белова.

Он двигался теперь с надсадным, пронзительным скрежетом. Саша поднял глаза - рельс, по которому полз ковш, трясся словно в ознобе.

Саша уже отрыл рот, чтобы остановить Кордона, и в эту секунду он вдруг перехватил его короткий, быстрый взгляд, брошенный через плечо. Всего одно мгновение они смотрели друг другу в глаза, но этого мгновения Белову хватило с лихвой, чтобы понять все о намерениях Кордона.

Продюсер не собирался останавливать ковш. Наоборот, с мстительным нетерпением он ждал того 'момента, когда, ударившись о ступор на конце рельса, массивный ковш сорвет прогнивший крепеж и рухнет вниз - прямо на голову Белова! ..

Бежать! - была его первая мысль.

Саша взглянул вверх - рельс ходил ходуном, а до удара о ступор ковшу оставалось не более трех метров! Но вместо того, чтоб сигануть с кресла, Белов лишь подался вперед и поджал под себя ноги, приготовившись к решительному рывку, как спринтер на стартовых колодках.

Он не спускал глаз с ковша. Еще полтора метра, еще метр, еще ...

Удар! Страшный скрежет! Сверху, прямо в глаза, полетели ошметки ржавчины и известковая пыль. Рельс перекосило, но ковш - о, чудо! - все-таки удержался!

Кордон стоял к Саше спиной, он ждал удара ковша об пол, но удара все не было ...

Белов медленно встал, смахнул со лба выступивший пот и шагнул к продюсеру.

- ЧТО же ты, Андрюша, чужую технику ломаешь? Так и до беды недалеко ... - угрюмо сказал он, хлопнув Кордона по сгорбленной спине. - Нехорошо, дружок, нехорошо ...

Кордон не шевелился, он словно превратился в соляной столб. Саша вздохнул и направился к выходу из цеха. Больше ему здесь делать было нечего.

ХХХI

На следующий день доснимали последние крупные планы и прочую мелочевку. По всему выходило этот день - последний. На съемочную площадку потянулись все без исключения киношники, ведь после завершения съемок ожидалась традиционная грандиозная пьянка.

На брошенный завод не пошел только один человек - Белов. ОН сыт был кинематографом по горло. Вместо этого Саша отправился гулять по городу.

Он шел знакомыми улицами - и не узнавал их. Абсолютно на всем вокруг лежала печать запустения и упадка. Белова окружали стены домов с давно облупившейся краской, покосившиеся заборы, мусор и грязь, асфальт под его ногами был испещрен колдобинами, в которых стояла мутная вода.

А еще его удивило то, что на улицах было совсем мало людей, а те, что попадались Саше навстречу, все были мрачными и озабоченными. Молодежи не было видно совсем.

Рыночная площадь, где восемь лет назад Саша с приятелями шерстил «челноков», была пуста, если не считать трех скособочившихся, заколоченных ларьков. В единственной действующей палатке скучала одутловатая тетка, работы у нее, судя по всему, было немного. Она мазнула по Белову блеклым, равнодушным взглядом и исчезла в глубине своей будки.