Потерянный рай - страница 8

— Все в порядке, — машинально ответила она. Свет уличных фонарей озарял крупные, мужественные черты его лица.

— Куда вы идете? Вам следовало бы взять такси.

Его темные глаза были участливыми, а бархатный голос — таким мягким, что Клеменси захотелось раскрыть душу этому человеку.

— Я… не знаю, куда иду, — срывающимся голосом пробормотала она и ударилась в слезы.

Клеменси смутно ощутила, как к ее предплечью прикоснулась сильная рука и увлекла к скамейке. Он не делал попыток успокоить ее, не бормотал слов утешения, просто молча сидел рядом, не вмешиваясь и давая ей выплакаться. Однако само его присутствие, аура спокойной силы успокаивала лучше, чем миллион банальных фраз.

Когда слезы утихли, Клеменси вытерла их и повернулась к незнакомцу. Она, никогда в жизни не распускавшаяся в чьем-либо присутствии, должна была чувствовать смущение и неловкость, но не чувствовала ни того ни другого. Может быть, потому что он сам не проявлял признаков смущения или нетерпения. Уголки его мужественного рта приподнялись в подбадривающей улыбке, синие глаза предлагали, но не принуждали рассказать о причине ее расстройства.

Смешливые морщинки, окружавшие рот и глаза, свидетельствовали о сильном чувстве юмора. Судя по проницательному взгляду, этот человек обладал острой наблюдательностью и слов на ветер не бросал. Его худые щеки были чисто выбриты, упрямый квадратный подбородок говорил о решительности. Лет тридцати с небольшим, он казался спокойным, рассудительным человеком, которого трудно сбить с толку, особенно плачущей женщине.

Она снова провела по лицу платком и бледно улыбнулась. Набережная была пустынной, но Клеменси не ощущала из-за этого ни неловкости, ни беспокойства.

— Теперь все нормально, — не слишком убежденно заверила она. — Пожалуйста, не тратьте на меня свое время, — вежливо добавила Клеменси.

Он не ответил. Не сделал ни малейшего движения. Просто сидел и ждал.

— Я только что узнала, что мой муж влюблен в мою лучшую подругу! — выпалила Клеменси и увидела в его глазах вспышку сочувствия. Она проглотила комок в горле и продолжила: — Мы были в гостях у брата, и я подслушала их разговор на кухне… — Она снова пережила самые болезненные мгновения в жизни. — И тут же убежала, — в заключение пробормотала Клеменси.

— Вы не догадывались об этом? — мягко спросил мужчина, сидевший рядом.

— Нет. Понятия не имела, — мрачно ответила она. — Я знала Саймона с первого класса. Когда мне исполнилось шестнадцать, он стал моим первым мальчиком. — Клеменси сделала паузу, ее огромные глаза наполнились болью и недоумением. — Как можно столько времени знать человека, жить с ним, спать в одной постели и понятия не иметь о том, что он собой представляет? Не представлять себе его чувств, его мыслей…

— Не знаю.

Его голос был ровным, но подлинные чувства выдавали проступившие на челюсти желваки. Клеменси почувствовала это сразу. Этот человек сказал не первое, что пришло ему в голову: он действительно понимал — нет, разделял — ее боль и недоумение.

Она пристально вгляделась в лицо незнакомца. Их взгляды встретились, и в глубине синих глаз Клеменси заметила безошибочно узнаваемое страдание. Сначала она почему-то решила, что этот человек идет в гости. Но нет, мужчина, как и она сама, искал на набережной одиночества и уединения. Он мучился не меньше ее.

От сочувствия у Клеменси сжалось сердце, собственная боль моментально забылась, и она ощутила желание утешить незнакомца так же, как он утешил ее. На его лице было написано замешательство, замешательство человека, привыкшего в одиночку справляться со своими бедами.

Но затем признаки сомнения исчезли, и Клеменси ощутила вспышку признательности к человеку, инстинктивно решившему довериться ей — так же, как и она ему. Почему это имело такое значение в тот момент, когда ее жизнь полетела под откос? Страшно подумать…

— Сегодня днем я узнал, что моя жена беременна, — тихо сказал он.

Клеменси смотрела на него непонимающим взглядом. Таким вещам надо радоваться…

— Она знала об этом шесть недель.

— Шесть недель? — эхом повторила она. Почему его жена скрывала эту новость шесть недель? Почему не захотела поделиться с ним немедленно?