Потерянный разум - страница 20

— Любовь Андреевна, постойте! Вы меня неправильно поняли, — спешно пробормотал я. — Я ничего не хочу. Просто спросил и не ожидал, что окажусь прав. Вы с Игорьком, — невольно улыбнулся, называя супруга аристократки 'Игорьком', - для меня хорошие друзья. И, если для вас так важно, чтобы никто не знал о том, что вы голубых кровей, то я буду молчать.

Судя по эмоциям женщины, моя судорожная речь все-таки повлияла на нее. Развернувшись ко мне, Любовь Андреевна посмотрела на меня самыми добрыми, и кого-то мне напоминающими глазами, а затем подбежала и крепко обняла.

— Любовь Андреевна? — недоумевая, произнес я.

— Какая я тебе Любовь Андреевна? Тетя Люба! — бормотала женщина, сжимая меня своей титанической хваткой.

«Она мне точно кого-то напоминает.» — думал я, пытаясь выбраться из объятий дамы.

Спустя минут пять женщина отлипла от моего тела, по ощущениям уже поломанного, и вновь одарила своим теплым взглядом.

— Как же ты вырос, Артурчик. Помню, как Август привозил тебя еще совсем маленьким.

— Отец?

— Да, — с улыбкой на лице произнесла женщина. — Мы с твоим отцом и Макото учились в одной академии, там и познакомились. Эх, хорошие были времена. Нас называли 'свирепой троицей'.

— Погодите, погодите… — разводя руками перед собой, произнес я. — Почему тогда вы мне сразу не сказали?

— Я боялась, что ты расскажешь своему деду, и тогда за мной приедут из России.

«Ясно. Женщина беглая аристократка. Почему она сбежала, мне не особо интересно, да и как связалась с Игорьком — тоже, об этом можно поинтересоваться позже. Сейчас меня волнует другое, вот только спросить мне не дали.»

— Артур, а как там поживает Присцилла? А то с дня рождения дочки Макото не виделись.

«А…! Вот кого она мне напомнила.»

Всеми любимый изгой

'Приют нашего прародителя, справедливого Зена' — гласила надпись на табличке, установленной на здании.

Сейчас вы, наверное, думаете — Как так, что сейчас произошло? Не беспокойтесь. Сейчас я вам все объясню.

Пока я сидел в доме Игорька, Любовь… теть Люба рассказывала мне истории из академии, в которой она училась вместе с моим отцом и господином Макото.

Кто бы мог подумать, что Август, был самым веселым, непредсказуемым заводилой академии. Вечные пьянки, проблемы с законом, от которых его отмазывал дед, красавицы голубых кровей, у которых Август украл их нераскрывшиеся бутоны, гонки на улицах, в простонародье 'стритрейсинг', а когда у отца было плохое настроение, то все деревья вокруг главного корпуса академии были окутаны в белоснежный слой туалетной бумаги, развешанной подобно гирляндами на новогодней елке. И это еще малая часть того, что происходило. Господин Макото же был поспокойней, но, по словам теть Любы, один раз насолил моему отцу, приклеив его то ли тапки, то ли носки, к потолку их комнаты в общежитии, и об этом, отец до сих пор не знал.

Забавные истории, но это ладно. Дальше женщина рассказала мне причину, по которой она скрывается, и как встретила Игорька.

Причина оказалась не такой уж и замысловатой. Будучи еще в Российской империи, женщина должна была стать женой наследника императорского престола, но как вы могли догадаться, сама лично она этого не хотела. По ее словам, жених был еще тем отвратительным типом, за которого, опять же, как выразилась теть Люба, даже свинья бы замуж не вышла. Ее фамилия, как и фамилия клана — Вознесенская.

«Я плохо разбираюсь в Российской иерархии, но как будет время, стоит обязательно глянуть в интернете.» — подумал я, когда услышал фамилию.

Сбежать ей, на тот момент девушке, помогли родственники, разделяющие взгляды молодой особы. Они нашли небольшое, ничем непримечательное судно, проходящее через черное море прямиком к побережью юго-восточной Европы. Выбор страны был очевиден. Любовь Андреевна знала только Русский и Английский. На мой вопрос — 'Почему не сухопутным путем?', женщина ответила, что, когда она покинул стены родного дома, через десять часов вся столица империи стояла на ушах. Проверка на сухопутных границах тут же усилилась, а вот с морскими были некоторые проблемы. И лишь благодаря этому женщине удалось покинуть страну незамеченной.