Потерянный взвод - страница 9
Шевченко шел в центре, двое справа от него, двое – слева. Стали спускаться, хребет постепенно расплывался, а когда вновь поднимались, он опять принимал заостренную форму. Трушин отставал, кисло кривил рот, а Эрешев ритмично вышагивал и все норовил зайти вперед. Ротный негромким окликом возвращал его обратно. На глаза попадались стреляные гильзы, свеженькие, цвета лимонных леденцов, и старые, потускневшие. Иногда взгляд натыкался на окровавленные тряпки, смятую бумагу.
Они прошли половину пути, когда над головой просвистело – раз, другой. К земле припали одновременно, ответили очередями, коротко и напористо. Сзади застучал пулемет: их поддерживали огнем. Свинцовый пунктир перекрестно располосовал пространство между горами. Воздух запел, заскрипел, засвистел, раскалился, пронзенный потоками пуль.
Стихло. Ротный навострил ухо, минуту-другую лежал без движения, пока не почувствовал, как щекочет сползающая за ухом капелька пота. Он просунул палец под каску и раздавил каплю.
К вершине ползли осторожно, ощетинившись горячими стволами. Там было тихо и пустынно, валялись гильзы. Трушин поднял одну из них:
– Горячая!
Эрешев сказал:
– На солнце все горячее.
– Тебя не спрашивают…
Эрешев не ответил, встрепенулся:
– Товарищ капитан, духи!
Цепочка людей уходила за перевал. Трушин мгновенно вскинул автомат и дал длинную очередь.
– Не жги зря патрон! – выкрикнул Эрешев с досадой. – Все равно далеко.
– Что ты все учишь меня, чурка туркменская! – Трушин резко повернулся, руки по-прежнему на автомате.
Эрешев отреагировал молниеносно, рванул обидчика за грудки.
– Таких, как ты, мы, туркмены, называем шакалами. Ты убил старика…
Трушин отпрянул, с трудом оторвав руки Эрешева.
– Трушин! – Шевченко не терпел перебранки подчиненных в своем присутствии. – Бегом за своим взводом. Мы остаемся здесь. Приведешь всех сюда по этому же пути… – Он усмехнулся. – Заодно расскажешь, как духов шуганул… А ты, Эрешев, пройдешь вперед и посмотришь, нет ли там кого за горушкой. Возьми с собой двоих.
– Сам справлюсь.
Через некоторое время рота была в сборе. Кто-то слонялся в надежде разыскать трофей, кто успел «популять» – чистил автомат, а кто – просто лежал вверх брюхом: служба шла.
Шевченко докладывал «наверх».
…В это время Герасимов наскоро пережевывал бутерброд с колбасным фаршем, слушал доклад Шевченко, одновременно следил взглядом за картой, кряхтел, уточнял координаты.
– Не может быть… А не врешь? – гремел он в эфир. – Ну, ладно. Закрепляйся.
Командир обернулся, а начштаба удовлетворенно заметил:
– В прошлом году три роты штурмовали эту поганую высоту. Измором взяли. – Начштаба покрутил лысой головой, отгоняя мух.
– Их разведчики хорошо потрепали… – заметил вполголоса Кокун.
Он только что появился, и, если бы не подал голос, никто б его не заметил. Такой он обладал способностью, несмотря на внушительный рост. Герасимов развернулся как мог – сидел спиной к входу – и недоуменно спросил:
– Товарищ майор, вы почему не в батальоне? Я ведь вам приказывал.
– «Вертушек» нет, товарищ подполковник, – быстро ответил Кокун и зябко повел плечами. – Как будет оказия – сразу вылетаю.
– Какая, к черту, оказия? Каждый час туда идут борты. Я не понимаю… – Он не договорил.
Громкоговорящая связь разродилась новыми докладами:
– Не можем подойти к вертолету. Духи ведут сильный огонь. Он уже горит!..
– Э-эх, черт! – Герасимов стукнул по карте. – Второй вертолет гробанули.
Он вскочил, стал ходить взад-вперед, задевая головой за масксеть. За шиворот ему сыпался мелкий песок, но он не замечал этого.
– Давай! – крикнул он начальнику радиостанции. – Соедини еще раз с Шевченко.
– Слушай, Сергей, слышишь, нет? Давай там, оборудуй точки, чтоб все как положено. Понял? – Командир проглатывал букву «о» – и выходило «пнял». – Что, говоришь, духи уже все оборудовали? Ну, ладно, смотри там…
Не по душе была Шевченко их легкая победа. Держали, держали высоту – и вдруг так легко отдали. И был бы он зеленым новичком, тут же приписал бы «победу» своему полководческому таланту, прозорливости и еще чему-нибудь, и только чуть-чуть везению. Но на войне везение – вещь ненадежная: сегодня тебе везет, завтра – тебя везут.