Потеряшка с Пожарной, 19 (СИ) - страница 37
— Было дело даже в бассейн ходил два раза в неделю. Надо опять начать, но всё как-то не до этого было, — ответил он. — А ты так и не научилась плавать?
— Нет.
— Надо тебя научить.
— Я не плаваю, — упрямо сказала Констанция.
— Это ты так думаешь, — возразил Антон. Они посмотрели друг на друга. Констанция первая отвела глаза.
— А Василий бросил Анну-Марию, — выпалила Тамара Петровна. — Она хотела…
Антон усмехнулся. Констанция с невозмутимым видом стала расспрашивать мать о деталях серии, только в уголках губ спряталась улыбка…
После ужина они лежали на кровати. Фоном шёл фильм, но никто даже не смотрел в его сторону. Рука в руке. Тишина. Каждый думал о своём и в то же время об одном и том же. Констанция вздохнула и положила голову ему на плечо.
— Жаль, что столько времени потеряно, — сказала она.
— Время никогда не бывает потерянным. Оно остаётся с нами. Что такое двенадцать лет? Ничего по сравнению с пятью десятками.
— Пятьдесят лет? Ты надеешься столько прожить?
— С тобой проживу. Без тебя будет неинтересно. Так что всё только начинается, а ты уже заканчивать собралась.
— Пятьдесят лет это долго.
— Так кажется. Опять же с чем сравнивать.
— Если с тысячелетиями, то да. Это капля в море. Всё в этом мире относительно.
— Согласен. Предпочитаю жить вот этим мигом. Обнимать тебя и не задумываться о проказах Вселенной, судьбы и остальных…
— Ты носишь, — скользя пальцами по серебряной цепочке, сказала Констанция.
— Ты же подарила. Сказала, что защитит.
— Не защитила. Я тогда правда хотела тебя защитить от всех бед, — прошептала Констанция. — Ты хороший человек. Добрый. Но у меня не получилось.
— Получилось, — спокойно сказал Антон. — Я думал как могла бы сложиться моя жизнь без тебя. Она была бы другой. Не думаю, что хорошей.
— Как будто она у тебя была хорошей.
— А я не жалуюсь, Стани. Как бы обидно порой не было, как бы жестоко судьба не била, но она на колени никогда не ставила. Давала лишь подзатыльник, но не давила всей тяжестью. Я видел людей, от которых жизнь почти ничего не оставляла. Пустота в глазах или жестокость, спрятанные в человеческую оболочку, делали их похожими на зверей. Вот это страшно. А меня жизнь щадила.
— А я не могу это всё принять. Не получается. Любое наказание должно следовать за какой-то проступок или преступление. Я пыталась прогнать жизнь, чтоб понять, где я свернула не в ту сторону. Что послужило той точкой, когда всё пошло наперекосяк? Не выдержала ожидания и неизвестности? Нарушила слово? Сомневалась? Но разве можно жить, веря слепо в человека? И в человека, которого почти не знаешь? Как понять, что сердце не обманывает? Что не обманывают глаза? Люди не идеальны, но когда чувства затмевают разум, любимый человек кажется идеалом. Как быть в этом случае?
— Любые испытания нужны, чтоб чего-то понять.
— И что я должна понять?
— Откуда я знаю! Но что-то точно должна понять. Может что не надо меня стесняться? — он покосился на Констанцию.
— Ты слишком многого просишь.
— Ну… смотря с чем сравнивать, — усмехнулся Антон.
— Я тебя узнала.
— Когда?
— В первый день. На складе. Но я отказывалась верить самой себе, что это ты. Просто это было невозможным. Слишком много времени прошло.
— А говорила, что ты можешь спокойно подойти к человеку и сказать, нравится тебе он или нет.
— Всё верно. Могу подойти к любому. И к тебе в итоге подошла. Точнее в машину села. Я хотела удостовериться, что глаза меня не обманывают. Что это и есть ты. А почему ты ко мне не подошёл?
— Не знал, как ты отреагируешь.
— Надо было скандал закатить. Высказать всё, что я о тебе думаю, но не получилось, — ответила Констанция. Она зевнула. — Такая была тяжёлая неделя.
— Отдыхай.
— Я немного посплю, — прошептала она. Вскоре донеслось её спокойное дыхание.
Антон сам начал дремать, когда из сна вытащил голос Тамары Петровны, которая звала дочь. Констанция хотела встать, но вместо этого повернулась на другой бок и уснула. Антон поднялся сам.
— Чего случилось? — спросил он.
— Где Кони?
— Спит.
— Обычно она ещё не спит в это время, — подозрительно посмотрев на Антона, сказала Тамара Петровна.