Потерять сапог - к счастью - страница 13
- Да. Он однолюбом оказался. Хотя, честно сказать, ради меня пытался жить с женщинами, но как-то не сошлись характерами. У папы своя пасека, мёд продаёт, и вообще он не из тех людей, кому заняться нечем. С огородом возится, грибы с ягодами заготавливает. Зарабатывает за лето, бывает, больше меня в троллейбусном парке, - рассмеялся Троша.
- А ты чего в водители подался, байкер всё-таки и бизнесмен? - не сдержала любопытства Инна.
- Знаешь, после аварии очень захотелось спокойной жизни. Так и попал в парк, и даже конкурс на лучшего водителя троллейбуса выиграл.
- Не сомневаюсь. Нравится, наверное, с людьми работать?
- Нет, скорее по душе, когда доверяют, когда отвечаю за них...
- Военным не хотел быть?
- Было такое дело, но в те годы бокс выбрал.
- Ясно. - Инна посмотрела на часы и напомнила: - Ты обещал дом показать.
- Успеем ещё. Пусть кошка нагуляется волю. Последний поезд в девять тридцать со станции отбывает.
Инна потрепала Глафиру по голове. Троша погладил тоже, и их руки соприкоснулись. Усмехнулись. Троша слегка наклонился, то глядя в глаза Инне, то с явным интересом посматривая на её губы.
- А что тебе во мне нравится? - вдруг занервничала Инна.
- Всё, - с хрипотцой в голосе ответил Троша. - А особенно характер.
Инна рассмеялась и сама его легонько поцеловала в губы.
- Доволен?
Троша покачал головой и снова поцеловал, зарываясь пальцами в её волосы, нежно покусывая нижнюю губу. Поцелуй был долгим и сладким, как тот гречишный мёд.
Замурчала, проснувшись, кошка. Инна легонько застонала, когда Троша отстранился и многообещающе прошептал:
- Хорошего понемножку.
Кирилл Петрович настоял, чтобы они перекусили. Угощал щами на говяжьей косточке и запечённым картофелем, нарезанным сальцем с мясной прослойкой, домашней колбасой, маринованными грибочками и поздними огурцами с парника.
- Я больше не могу, полный живот, лопну, - отказалась от десерта в виде медовых сот Инна, ограничившись просто чаем с мятой.
Троша ел с завидным аппетитом, и куда в него только лезло. Кошка заснула на подоконнике в беседке, где припекало солнце. Троша устроил экскурсию по дому, объясняя, что мебель наполовину сделана им самим, как и полы, штукатурка, планка на стенах и табуретки на кухне.
- Вот здесь собирались оформить комнату для сына. Только шведская стенка осталась. - Прошли дальше по коридору - и Троша пояснил, что в самой солнечной комнате в доме планировали мастерскую для Карины - его жены - обустроить. Она рисовала с детства, и получалось неплохо. Инна видела, как ему больно, по потемневшим глазам, по более низкому тону голоса, по часто сжимающимся в кулаки пальцам.
- Мне не обязательно всё рассказывать, Троша... - вздохнула Инна.
А он ответил, что хочет с ней поделиться. На чердаке хранились фотоальбомы, и вещи, которые он не смог ни раздать, ни подарить.
- Красивая, - прокомментировала она его фотографию с Кариной.
- Похожа на тебя, - добавил Троша.
Инна покачала головой, не находя сходства с собой в миниатюрной темноволосой девушке с пухлыми губами и озорной улыбкой.
- Характером... - добавил Троша и, показав ей фото маленького сына, закрыл фотоальбом. Инна сама крепко обняла его, слыша, как сильно бьется Трошино сердце.
- Троша! - позвал снизу Кирилл Петрович, что-то в его голосе было такое острое и хрупкое. Они сбежали вниз по лестнице. Кирилл Петрович молчал и вывел их в беседку.
- Я понял, что Глафира умерла, когда хотел кошку молочком угостить. Она не мучилась, - добавил Кирилл Петрович.
Из груди Троши вырвался болезненный хрип. От его бледного лица Инне и самой вдруг резко стало больно. Она поёжилась, чувствуя, как по телу мурашками растекается холод, а во рту становится горько. Троша всхлипнул, взял кошку на руки и стал укачивать, как младенца.
- Ну не надо так, - мягко произнёс Кирилл Петрович.
Троша заплакал молча. Инна подошла к нему со спины и обняла, чувствуя, как по щекам бегут горячие слёзы. Кирилл Петрович вышел, оставив их одних.