Потерять сапог - к счастью - страница 6
В коридоре действительно ощутимо пахло выпечкой и кофе.
- Хорошо, уговорили, - переглянулись рабочие. Добавив, что запах выпечки просто божественный.
Пока они меняли двери под чутким руководством хозяйки квартиры, Варвары Семёновны, Инна открыла краску на балконе, чтобы батареи покрасить и полотенцесушитель в ванной комнате.
- Что ты так оделась-то, дочка? - возмутилась мама, заглянувшая на балкон.
- Захотелось... - дерзко ответила Инна, прислушиваясь.
Работники допивали чай на кухне, хвалили булочки, о чем-то своём разговаривали с Трошей и смеялись.
- Понятно всё с тобой. Вот что скажу: зря ты так. Троша - парень мировой, не чета твоим бывшим тюфякам. К тому же у него серёжка в ухе, - мечтательно заулыбалась мама и ушла.
- Совсем старая с ума сошла? - тихонько прошептала Инна и, взяв банки с красками, перчатки и клеёнчатые передники, покинула балкон.
Двери установили просто замечательно, и они действительно теперь украшали вход в её комнату да комнату мамы, выделяясь на фоне старой советской прихожей, потёртого, чистого до скрипа линолеума и местами пожелтевших обоев.
- Не делай так больше, Троша! - накинулась с угрозами Инна, невольно залюбовавшись, как тщательно и ловко мужчина красит полотенцесушитель в ванне.
- А то что?! - насмешливо отозвался он.
Инна вдруг потеряла дар речи и ушла на кухню, чтобы краской обновить батарею.
- Спасибо, молодой человек. У вас просто золотые руки, - хвалила Трошу мама, уговаривая его остаться пообедать, но он не поддавался уговорам.
- Спасибо, Трофим.
Он нахмурился от серьёзного тона Инны.
- Вот, сланцы не забудь, - растерялась Инна. Он так странно смотрел на её костюм - и вдруг потянулся к очкам на лице девушки, снял их и начал протирать стекло вытащенным из спортивных штанов бумажным платочком.
- Хорошо, что краска на водной основе, иначе пришлось бы возиться больше. А костюм твой спортивный старый и смешной, но тебя, Инна, ты не думай, что портит. - И, сказав это, Троша подмигнул и отдал ей в руки очки. Затем схватил пакет со сланцами и ушёл.
Дверь захлопнулась. Инна резко вздохнула. Ноги девушки неожиданно стали ватными и задрожали оттого, с какой невероятной теплотой Троша на неё смотрел. Волной накатило жаркое смущение и с ним тоска, непонятная, болезненная, всего на мгновение крепко сжавшее её сердце, словно в тиски.
- Что ты кислая, как лимон, дочка? Молчишь и не ешь ничего... - упрекала утром мать и вздыхала, посматривая весьма двусмысленно.
Инне действительно кусок в горло не лез, нервная стала, злая, кофе весь день пила литрами, на работе хмурой, как грозная туча, ходила. Коллеги даже взгляд отводить стали, опасаясь спросить, у Воронцовой, что случилось.
- Осень, как видишь, пришла, и у меня депрессия, - отвечала банальности матери Инна. А самой ведь Троша снился - и в тех снах Инна по-настоящему нравилась себе. Не смущал и нос её длинный, ни тонкие губы, ни веснушки на бледном овальном лице.
Когда просыпалась, сразу же хотелось плакать и сожалеть. Может быть, ей просто надо вести себя в жизни смелей? Как всегда в душе хотелось, но запрещала...
- Ешь, дочка, что ты совсем? Не пугай мать. Кому борщи, пельмени и плов готовлю, ради кого стараюсь? - Не добившись от Инны ответной реакции, Варвара Семёновна шумно вздохнула и предложила курицу запечь.
- Не надо, мама, честно. Давай лучше овсяной каши с изюмом положи, попробую. Пахнет вкусно.
- Вот, ешь, а то платье твоё чёрное, как на вешалке, к воскресению сидеть будет, - улыбнулась мама.
- Ой, я совсем с работой забыла у тебя спросить, - ложка с кашей была положена Инной обратно в тарелку. - Мама, кого ты опять наприглашала из родственников? Давай лучше совместно на этот раз обсудим список гостей. И я уже не девочка, и траты лишние ни к чему. Правда?
- Ешь лучше кашу, - упёрлась мама, а у самой взгляд лукавым и проказливым стал, как у кошки на охоте.
- Мама?! - вскочила со стула Инна, разволновавшись не на шутку.
- Поздно, Инна. Я уже всех, кого надо, обзвонила, а вот ещё... - выключила духовку мама. - Трошу я тоже пригласила.