Потревоженное проклятие - страница 32
— Я думаю, с помощью моего прутика вполне реально обнаружить в земле пустоты объемом даже менее полкубометра!
Он залез в ящик стола, покопался там с минуту, и достал огромную карту Москвы, покрытую какими-то значками, надписями и стрелками. Мы склонились над этим чудом топографии, где были отмечены даже отдельно стоящие деревья и канализационные люки.
Действительно, с юга к Парку Победы примыкало обширное не застроенное пространство, судя по всему, не занятое и промышленными предприятиями. Через него текло две реки, сливавшиеся примерно посередине.
— Ну и где тут этот тайник? — скептически поинтересовался Борис, разглядывая большое зеленое пятно на карте.
— Насколько я понял Лену, это где-то вот здесь, в полукилометре от моста, на левом берегу Сетуни, шагах в пятнадцати от берега!
Борис махнул рукой:
— Да ну! Все это пустая трата времени — ни хрена мы там не найдем!
— Но попытка — не пытка, согласитесь, друзья мои? — Паганель похлопал Бориса по плечу: — Ну, так как решим — сперва мы обследуем подземную базу, а потом поищем тайник, или наоборот?
— Сначала лучше сделать то, что труднее! — решительно сказал я.
— Значит, решено! — подытожил Паганель: — Завтра утром идем на базу!
Тут в дверь постучала Зоя и предложила нам прерваться на чашечку кофе с бубликами.
Кофе пили на кухне, из маленьких глиняных чашечек. Я вообщем-то далеко не фанат этого напитка, чай как-то привычнее, но такой кофе я не пробывал никогда в жизни! Зоя варила его в медной турке, с перцем и какими-то специями, а пара капель душистого сибирского бальзама придавали напитку совершенно дивный вкус.
За кофе зашел разговор о амулете, и о всякой чертовщине, с этим связанной. Борис не без рисовки сообщил, что все мистические чудеса должны иметь вполне научные и понятные обьяснения. Жестикулируя рукой с надкусанным бубликом, он вдохновенно изрек:
— Если я чего-то не понимаю, значит я это не принимаю! — и добавил, глотнув из чашечки: — Кажется, это сказал Сократ!
— Что-то не помню я у Сократа таких высказываний! — с сомнением покачала головой Зоя. Паганель, помолчав, вдруг встал и вышел, а когда минуту спустя вернулся, в руках его был старинный глиняный кувшин с широким горлом, из которого торчали два металлических дрына — один, изьеденный зеленью, явно медный, другой, ржавый, железный. Паганель поставил кувшин на стол и спросил, обращаясь к Борису:
— Как вы думаете, Боренька, что это?
Борис с очень умным видом повертел сосуд в руках и заявил, что это, судя по способу изготовления, древнешумерская керамика, наверняка найдена в Армении при раскопках урартских поселений.
— Совершенно верно, Боренька! А как вы думаете, для чего предназначался этот… м-м-м…сосуд? — Паганель хитро прищурился, поверх очков глядя на нас.
Мы по очереди осмотрели кувшин, и Зоя предположила, что штыри предназначены для накалывания на них каких-нибудь плодов, сок которых будет стекать внутрь. Я скромно промолчал, потому-что версий у меня не было.
Паганель забрал у нас кувшин, поставил на стол перед собой и сказал, указывая пальцем на горловину:
— Вот этот стержень медный. А этот когда-то был покрыт слоем цинка. В кувшин наливали кислоту и получался…
— Гальванический элемент! — я выпалил это черезчур поспешно и даже поперхнулся от неожиданности. Все засмеялись, Паганель улыбнулся:
— Верно, Сережа! Именно гальванический элемент! И представте, каким мистических предметом он был для непосвященных! Электричество, вырабатываемое этим кувшином, вполне могло заставить гореть лампочку или вертеть примитивный электродвигатель! Вот это было колдовство! А теперь электричество проходят в школе, в восьмом классе, если не ошибаюсь…
Так и с амулетом! Древние были весьма изобретательны во всяких делах, касающихся человеческой психологии. Быть может, амулет под определенным углом зрения действительно создает иллюзию ожившего глаза!
Борис, выслушав Паганеля, развел руками:
— Ну хорошо, сдаюсь! Если уж древние шумерийцы сумели овладеть электричеством, то и мы разберемся с этим глазастым кулоном!
Зоя, слушавшая нас вполуха, внезапно заинтересовалась: