Потусторонний. Пенталогия - страница 17

— Что скажете, сеньор Орьлов? При обыске у вас обнаружили отмычки для взлома в количестве шестнадцати штук, вас нашли на месте ограбления. Все улики против вас. Сознаетесь во всём, сдадите сообщников, срок по ограблению будет меньше. И сообщить, где вы прячете сестёр, тоже придётся.

Я долго смотрел на него, изображая мыслительную деятельность. Но здесь и думать не о чем, поэтому я сказал:

— Мне положен защитник. Где мой адвокат? Я хочу позвонить.

На самом деле нет у меня никакого адвоката, да и звонить было рискованно. Но я всё же решил, что нужно связаться с Диего.

— Хорошо, — как-то слишком легко согласился следователь.

Несмотря на то, что право на звонок закреплено в конституции, все прекрасно знали, как на самом деле соблюдаются эти законы полицией. Они должны были дать мне позвонить ещё вчера, но, конечно, никто об этом даже не подумал.

— Вы можете связаться с родственниками или друзьями. И да, ваш адвокат уже здесь, ожидает.

Я изумился. Неужели Диего так быстро подсуетился? Или мне назначили бесплатного защитника? В последнем случае толку от такого адвоката мало, но и всё же это лучше, чем ничего. По крайней мере, узнаю, как обстоят мои дела.

Следователь ушёл. В комнату втиснулся совершенно лысый, невысокий, щуплый мужчина. Он был в костюме, явно не из дешёвых, взгляд цепкий, хитрый прищур за тонкой золотой оправой очков. А ещё адвокат совершенно не походил на мексиканца. Бледный, остроносый, сероглазый. Также он не очень-то походил на бесплатного адвоката, ни на того, которого мог мне найти Диего.

— Здравствуйте, господин Орлов, — по-английски сказал адвокат, протянув мне руку. — Меня зовут Уильям Барнс, я представляю интересы мистера Джонсона.

Я отдёрнул протянутую для рукопожатия руку от руки адвоката. Ну, теперь понятно, этот даже не мой адвокат.

— Я не буду с вами говорить, — отчеканил я.

— Очень зря, — сказал Барнс и бесцеремонно уселся напротив. — Мистер Джонсон сам настоял, чтоб я вас защищал.

Я вопросительно уставился на него.

— Я хоть и представляю интересы мистера Джонсона, — принялся он объяснять, — но они едва ли относятся к делу об ограблении. Но об этом позже. Я на данный момент единственный человек, который может вам помочь избежать тюрьмы.

Я непонимающе вглядывался в непроницаемое строгое лицо Барнса и никак не мог понять, в чём здесь подвох. Это всё выглядело ну очень уж подозрительно. С чего это вдруг Джонсону приспичило прислать мне своего адвоката и вообще помогать?

— А если по делу, ваши дела обстоят хуже некуда. Ваших сообщников задержали ещё вчера. В их автомобиле обнаружили всё похищенное у мистера Джонсона имущество. Карлос Диес, Доминго Дельгадо. Верно?

Эта новость обрушилась на меня будто громадная гора, вот-вот норовящая раздавить и растереть в труху. Всё кончено.

— Нет, не может быть, — будто во сне пробормотал я, сам испугавшись собственного голоса.

Я глупо улыбался и мотал головой, а Барнс, скрестив пальцы, с хладнокровным спокойствием смотрел на меня.

— И тем не менее это так, — сказал он и положил передо мной узкий монитор нано-сэда. — Узнаёте это фото?

Я снова глядел на то смоляное пятно, которое уже видел в сейфе на вилле Джонсона.

Я не ответил.

— Вы знаете, что это?

Я отрицательно качнул головой.

— Ладно, спрошу прямо: мистер Орлов, вы проникли в дом мистера Джонсона с целью хищения секретной информации для русских спецслужб?

Этот вопрос был таким неожиданным и абсурдным, что я не удержался и захохотал на всю комнату.

— Что? Спецслужбы? Русский шпион? — продолжая смеяться, переспросил я. — Да вы с ума сошли?

Барнс удовлетворенно закивал, убрав монитор в папку.

Я же не мог успокоиться. Что-то здесь было не так. Какого чёрта адвокат спрашивает меня о таких вещах? Вывод один — никакой это не адвокат.

— Мы должны были проверить, — сказал Барнс, а это его «мы» очень многое мне о нём сказало. Передо мной сотрудник спецслужбы Соединённых Штатов. И, похоже, я вляпался во что-то крупнее грозящего тюремного заключения.

Барнс продолжил разъяснять:

— Ваш отец Богдан Орлов в общей базе числится как русский шпион, и возможно…

— Это неправда! — перебил его я. — Мой отец был артистом, гражданином мира, политика его совершенно не интересовала. И убили его американские спецслужбы по ошибке. Он не был шпионом!