Поваренная книга Бабы Яги - страница 6

— Знаешь, о ней говорили, что она ведьма, — сказал дядя, заметив мой интерес.

— Правда? — притворно удивилась я.

— Да, и, как я думаю, не зря, — усмехнулся он. — Дед рассказывал, что во время войны к ее дому вся деревня жить перебралась. Немцы ходили близко, иногда так близко, что даже слышны были их голоса. Но ни дом, ни двор не видели. Словно их и не было.

— Выдумки, — нахмурилась я.

— Все может быть, — дядя отпил коньяка и не стал спорить. — Я только передал слова деда. Согласись, история романтичная.

— Есть такое, — согласилась я. — А что еще о ней знаешь?

Дядя улыбнулся:

— То, что я о ней знаю, больше всего похоже на сказку. Она была очень красива. Даже в старости. Прадед ее чуть ли не боготворил, на руках носил. И она его беззаветно любила. Поженились очень рано, лет в пятнадцать-шестнадцать. Прожили всю жизнь душа в душу, как говорится. Разве что умерли не в один день.

Я подумала о родителях, до сих пор любивших друг друга, как в первые годы знакомства. О дядиной семье, наполненной такими же чувствами. О семьях других родственников. Все браки были счастливыми. Хоть у киевской ветви, хоть у московской… Для меня это — норма, а не сказка.

— Не вижу ничего необычного, — пожав плечами, сказала я.

— Да ну? — усмехнулся дядя. — А о клиентах своих подумала?

Нет, о них я не подумала. Как-то так получается, что если говорят 'семья', то это только моя семья. Отношения многих других людей почему-то не укладываются у меня в этот ментальный 'ящичек'. Странно называть семьей то, что постоянно трещит по швам, рушится, погрязает в бестолковых ссорах, изменах… На этом фоне благополучие моей семьи выглядит неестественным в своей нормальности.

Заметила, что дядя с интересом наблюдает за мной.

— У тебя наверняка есть объяснение такой идиллии, — склонив голову набок, я ожидала ответа.

— Конечно, — подмигнул он. — Вот только это объяснение придумал не я. А деревенские жители. Это же они про Тикусу Владимировну говорили, что она ведьма.

— Очень логично, — хмыкнула я. — На основании чьего-то семейного счастья обвинять в связи с потусторонними силами…

— Ну, логики в таких словах было немало. Ведь были и другие причины. Например, она, якобы, дала каждому из сыновей амулет, когда те ушли воевать. Все трое вернулись живые. Прошли всю войну, у всех троих орденов и медалей столько было за храбрость, что не сосчитать. И все трое даже ни разу не были ранены. Только поседели.

— Серьезно? — удивилась я.

Дядя кивнул.

— Дед рассказывал о войне. Он не был склонен к мистицизму, но были такие случаи, когда его спасало просто невероятное везение, — дядя Костя снова пригубил коньяк. — Еще рассказывал, как к его матери, к Тикусе Владимировне, бегали девушки. Просили погадать, приворожить… А еще чаще деревенские просили рассудить споры.

— Натуральная ведьма, — задумчиво согласилась я.

— Ну, это они так считали, — откинувшись в кресле, дядя с удовольствием сделал пару затяжек.

— А ты после всех этих рассказов так не думаешь? — иронично улыбнулась я.

— В историю с немцами я не верю. А все остальное… думаю, она хорошо разбиралась в психологии, вот и все. А если так рассуждать, то теперь ты — наша семейная ведьма, — он задорно подмигнул.

— Вот еще, — фыркнула я. — Я психотерапевт, а никакая не ведьма!

Ночевать осталась у дяди. Можно было бы дойти и до дома, но в час ночи по темноте, пусть и в тихом центре, и всего два квартала, как-то не хотелось. Да, поболтали мы хорошо. Пищи для размышлений много, даже слишком. Значит, ведьма… Истории о прапрабабушке будоражили воображение. И самой даже захотелось обладать силой, способностью к настоящему колдовству.

Я растянулась на диване, но заснуть не могла. И почти не удивилась, когда в пробивающемся сквозь щель в портьерах свете фонаря увидела его. 'Призрак'. Просто стоял и смотрел на меня, заговаривать не пытался. Заметив, что я его вижу, он грустно улыбнулся, пожал плечами, словно извинялся за навязчивость, и пропал. Раздражения, что удивительно, не почувствовала. Мне стало его жалко…

Встала и снова полезла шерстить альбомы. Нашла письма, которые писали Тикусе Владимировне ее сыновья. Оказывается, она жила недалеко, село Крынычки, Харьковская область. Ну, название живописное, хотя где это, я не представляла.