Поведение [ред. Warrax] - страница 22
[29].
Прим. W.: Ну а что такого? Да, народ в общем виде — это и правительство, и богатые люди, и местные интеллектуальные светила, хотя иногда термин «народ» используют как «простой народ», опуская прилагательное по умолчанию в контексте. Тут дело в другом: Крылов хочет свести поведение к некоей «коммунальности», проявляемой ситуативно в той или иной степени, чтобы избавиться в модели от категории менталитета: «Я слово „менталитет“ ненавижу – тихо, но люто. И когда его слышу, с удовольствием схватился бы не то что за пистолет, а за ядрёну бонбу, шоб повыжгло». Подробности см. в статье «О русском менталитете и европейской ментальности»:
http://warrax.net/93/15/mental.html
Правила ведения конфликта в сфере властных отношений являются, как всегда, чем-то вроде суммы первого и второго правил. В этой сфере поведения нормальным способом ведения конфликта можно считать демонстрацию своего превосходства: сделать то, чего не делают другие. Вполне допустимым считается делать и то, чего тот же самый человек не дает делать другим.
Для конфликтов в этой сфере характерно, что в них имеет место как конкуренция, так и создание помех для чужой деятельности.
Конфликт в сфере властных отношений тесно связан с демонстрацией своего превосходства. Если в сфере коммунальных отношений «быть не таким, как все» плохо (таких людей принимают за глупцов или преступников), то в сфере власти плохо быть заурядным, «таким как все», а не значительнее других. Ограничений на демонстрацию превосходства тут нет никаких, важно только одно — превосходство должно быть подлинным.
Интересно, что те же самые люди, истово ратующие за справедливость в своей среде и не терпящие выделяющихся, внутренне убеждены, что руководители и вообще «власть» должна состоять из выдающихся личностей, круг полномочий которых должен быть очень велик (вплоть до диктаторских), и здесь чувство справедливости почему-то молчит. В голове такого человека возникает смутный образ общества, состоящего из народа, у которого ничего нет, кроме товарищества и хороших отношений, и когорты вождей, у которых нет ничего, кроме власти.
Прим. W.: а именно потому, что справедливо (в русском менталитете), чтобы выдающиеся личности имели очень великие полномочия. Другой вопрос, что должна быть соразмерная ответственность, а применение этих полномочий должно быть по справедливости. Что же касается нетерпимости к инаковости в своей среде — то это зависит и от культурного уровня, и от вида инаковости, и вообще вопрос сложный.
За этим скрывается интуитивное представление об обществе, в котором есть только две сферы, а именно, сферы властных и коммунальных отношений, при отсутствии отношений собственности, а также людей, свободных от общества, например, интеллектуалов. В современной социологической литературе подобный набор представлений называют «проявлением авторитарного сознания». На самом деле это вполне нормальный способ восприятия общества, хотя и слишком радикальный и неполный. Трудно доказать, что подобное общество должно быть обязательно «хуже» (или «лучше») другого столь же радикального и неполного варианта, согласно которому в обществе должны остаться только собственники и интеллектуалы, а все остальное должно ужаться до минимума или исчезнуть.
Осталось рассмотреть конфликты в сфере культуры. Если правило ведения конфликта в сфере властных отношений получилось как своего рода сумма правил из сферы отношений собственности и сферы коммунальных отношений, то в духовной сфере это правило получается, так сказать, путем вычитания, или взаимного отрицания этих правил. В случае конфликта в сфере культуры единственно приемлемой его формой является отказ делать то, что делают другие. В случае человек говорит примерно так: «Вы как хотите, но я не буду этого делать» (слушать собеседника, подчиняться приказам, и т. д. и т. п.). Ему, разумеется, могут ответить тем же. Далее развертывается своего рода соревнование в «непослушании»[30].
Часть III. ЭТИКА
Когда мы говорим об этике или нравственности, мы имеем в виду ту или иную