Повелитель блох - страница 15

Ганц заметил обращенный на него взгляд и на губах, слишком тонких, но вполне уместных на худом лице, снова заиграла улыбка. Арра поморщилась.

– Где здесь можно умыться? – высокомерно спросила она. А что, с такими нахалами надо сразу держать дистанцию. Раз ты здесь работник, так и работай, знай свое место.

– У колодца! – демонстративной холодности девушки явно не хватало для того, чтобы смутить и заморозить эти два метра веселого обаяния.

– А чего-нибудь более… цивилизованного нет?

Он состроил уморительно-серьезную физиономию, наморщил лоб, глубоко задумался…

– Есть!

Арра даже подпрыгнула от его радостного вопля.

– Есть! Умывальник за домом! Сейчас, госпожа, я туда воды натаскаю, – он подмигнул и добавил шепотом, – из колодца.

А Джузеппе, с трудом протащившись тридцать метров, отделявших его от дома и с трудом вскарабкавшись на низкое крылечко, вошел, наконец, в комнату и огляделся в поисках обещанного кресла-качалки. Долго искать не пришлось – мебелью комната не была перегружена.

Большой, сколоченный из не слишком тщательно подогнанных досок стол (на нем действительно стоял жбан, размером с хорошее ведро), грубо сделанная длинная лавка, пара массивных табуретов и то самое кресло, довольно облезлое, но очень мягкое и уютное на вид – вот, собственно, и все. Да к стенке напротив окна приколочены десяток крючков, на которых висят разного калибра кружки. То ли они служат украшением комнаты, то ли крючки незатейливо заменяют отсутствующий буфет.

Постанывая, Джузеппе добрался до кресла и осторожно опустился на вытертую подушку. Кресло мягко качнулось, принимая его вес, и усталый магистр со вздохом блаженного облегчения закрыл глаза.

Открыл он их, когда услыхал шаги и голоса на крыльце. Первой вошла Арра, уже умытая, с разрумянившимися щеками и, похоже, чем-то довольная. Следом за ней шел Ганц, вытирая мокрые волосы все тем же платочком и громко объясняя, почему он считает, что обливаться водой у колодца гораздо гигиеничнее, чем возиться с умывальником.

Джузеппе пошевелился и едва не застонал от боли. Похоже, из этого кресла ему сегодня лучше не вставать. А Арра весело плюхнулась на лавку и, ударив обеими ладонями по столу, громко объявила:

– Есть хочу!

– Вот пиво, – Ганц радушно придвинул к ней жбан.

– Пиво, это хорошо, – одобрила она. – А что на ужин?

– Не знаю, – жизнерадостно ответил Ганц. – А что у вас есть?

– У нас? – Арра бросила уничтожающий взгляд на своего спутника. – Ничего. Мы, видишь ли, немного торопились, когда уезжали из города, так что не успели прихватить с собой ничего съестного.

– Жаль, – в голос Ганца прозвучала искренняя печаль. Он подошел к висящей на стене полке, снял самую большую кружку и вернулся к столу. – Кушать, и верно, хочется.

Аккуратно, не пролив ни капли, наполнил кружку и сделал несколько больших глотков. Зажмурился, тряхнул головой и шумно выдохнул.

– Я рассчитывал на вас.

– Причем здесь мы? – Джузеппе начал понимать положение вещей и оно ему крайне не понравилось. – Это же постоялый двор, значит здесь должны кормить! Позови хозяина, я с ним поговорю.

– Хозяина… – Ганц оглядел комнату так задумчиво, что магистру показалось, будто он рассчитывает обнаружить хозяина где-нибудь, под лавкой. Потом он уставился на Арру и вдруг просиял радостной улыбкой. – А! Хозяином я буду!

– Вроде ты недавно служил здесь работником, – напомнил Джузеппе.

– И работником, – Ганц был сама покладистость. – Целую неделю трудился здесь работником, потом стал хозяином. Я эту развалюху в карты выиграл… – он слегка загрустил, – кажется.

– Ничего не понимаю, – нервно дернулась Арра. – Как это, «кажется»?

– Мы пиво пили, пока играли, много пива, так что я плохо помню, как все случилось. Но на постоялый двор играли, это точно. Выиграл, выходит, – Ганц развел руками и снова огляделся, теперь уже с любопытством. – Просыпаюсь я два дня назад, и вот… я здесь хозяин.

– Хорошо, ты хозяин, а еда где? – вернулась Арра к главному вопросу.

– Так я же говорю, нету, – удивился ее непонятливости Ганц.

– Ерунда! – Джузеппе сердито стукнул по ручке кресла и оно тут же закачалось. – Ел же ты что-то эти два дня?