Повелитель чумы - страница 6

— Конечно, до меня доходили слухи, но… Какое это имеет отношение к нам? Ситуация печальная, но вряд ли необычная. Болезни в трущобах распространяются, как лесной пожар, и случаются не так уж и редко. Но всё равно полиция этим заниматься не должна.

— Будто я этого не понимаю, — Лендон Рек, как и Николя Ленуар, не был склонен к сентиментальности. — Слушай, нет смысла ворчать по этому поводу. Если лорд мэр вызывает — мы всё бросаем и бежим к нему.

Тон шефа не оставлял сомнений в том, что он и сам не испытывает энтузиазма по поводу предстоящей встречи, и Ленуар решил, что нет смысла продолжать разговор. Вскоре он сам получит ответы на все свои вопросы.

Стены за окном кареты вскоре уступили место скошенным лужайкам и ухоженным живым изгородям, сообщавшим о том, что Ленуар с Реком приближались к особняку мэра.

Ленуар не смог сдержать кислой усмешки.

Эммори Лайл Херстингс был лордом мэром Кенниана на протяжении трёх последних лет, и за это время он создал себе репутацию «самого глупого двуногого существа».

Ленуар никогда не отличался терпеливостью, но ни один человек не испытывал чашу его терпения так, как Его Честь.

К счастью, Херстингс был слишком глуп, чтобы это заметить и понять.

И, тем не менее, Рек не стал рисковать: когда карета остановилась, он ткнул в Ленуара пальцем и прошипел:

— И веди себя подобающе, инспектор, иначе в ближайшие недели отправишься патрулировать улицы вместе с новичками.

Ленуару захотелось возразить, что это было бы гораздо приятнее, чем их текущее времяпрепровождение, но решил не злить шефа лишний раз и просто кивнул.

Их провели в гостиную, где всё было отделано оборками и рюшами, и предложили чаю.

Камергер пригласил их сесть, указав на изящный диван, обитый искусно вышитым шёлком.

Рек с сомнением нахмурился, словно его пригласили сесть на пуделя. Вместо этого он выбрал более официальное кресло. Ленуар же осторожно присел на предложенный диван.

— Прекрасная вещь, только что доставлена, — заметил камергер, указывая на диван; его гордость была явно уязвлена отказом шефа полиции.

— Довольно… милый, — решил не обострять отношения Рек, — сочетается по стилю с остальной мебелью в комнате.

— Арренейский, — произнёс камергер, и Ленуар от неожиданности закашлялся.

Его Честь заставил их ждать. Как обычно. Он не хотел казаться слишком доступным для посетителей.

Рек скрестил руки на груди и хмуро уставился на ковёр.

Ленуар барабанил пальцами по коленям (между прочим, его брюки были единственной в этой комнате настоящей арренейской тканью, он готов был биться об заклад).

Часы на каминной полке с чопорной точностью отсчитывали минуты. Время от времени появлялся камергер, чтобы сообщить им о том, что Его Честь пока занят, и предложить чаю.

В конце концов, ему пришлось задёрнуть занавески на окнах, чтобы защититься от всё более ярких лучей полуденного солнца.

К тому времени, как Херстингс почтил их своим присутствием, даже Рек был сыт по горло; он вскочил на ноги, как ошпаренный кот.

— Ваша Честь.

— Шеф Рек! — лорд мэр улыбнулся, и его невероятные усы подпрыгнули вверх. — Надеюсь, я не заставил вас ждать слишком долго. О, инспектор, вы тоже здесь! Надеюсь, у вас всё «па ринэ»… «па реню»…

— Да, спасибо, всё хорошо, — перебил его Ленуар, пока его родной язык не исковеркали до неузнаваемости.

— Вот и отлично! Прекрасно. Прошу, джентльмены, присаживайтесь.

Херстингс опустил своё грузное тело в кресло. Усевшись, он достал из кармана часы и сверил время; при этом он всё делал напоказ, будто с него сейчас будут писать картину. Или того более — чеканить монеты с его образом.

— Как дела в участке?

— Спасибо, хорошо, Ваша Честь, — ответил Рек.

— Выпускная церемония на прошлой неделе была превосходна. Вы, должно быть, рады пополнению в ваших рядах.

— Церемония — одна из привилегий нашей работы.

— Как и отличная еда. Наверно, мы выделяем на нужды Департамента полиции слишком много денег! — Его Честь громко захохотал, довольный своей шуткой.

На лбу шефа вздулась вена — сигнал, о котором знал и которого боялся каждый его подчинённый.

Но Херстингс ничего не замечал.

— Кстати, Рек, вы занимаетесь делом Эйнхорна?