Повелитель сновидений - страница 14
— Что с тобой? — воскликнула Соня.
Она опустилась на колени возле неподвижного тела и слегка коснулась его рукой.
И едва не вскрикнула. Плоти под пальцами она не ощутила. Только пустая человеческая кожа, еще теплая, бессильно лежала перед ней в пыли.
* * *
Кадаху, стражнику из личной охраны богатого Птейонского купца, сегодня сказочно везло. Купец, утомленный долгим путешествием и трудными переговорами об аренде одной из самых лучших лавок Кароса, давно уже почивал. Он остановился в «Мельнице и Быке» — это была старая гостиница, где стояли широкие мягкие кровати, подавалось только выдержанное вино, где слуги были немы — от рождения или с отрезанными языками, чтобы постояльцы могли вести разговоры, не опасаясь, что прислуга сможет их выдать.
У Кадаха был выходной день. Он оставил господина мирно спать под охраной сменщика, а сам направился бродить по харчевням. В «Веселом вепре» он решил осесть. Там шла бурная игра в кости. Кадах обыграл нескольких местных жуликов, что придало ему уверенности в своих силах, после чего подсел за стол к рыжеволосой женщине, сидевшей в одиночестве над кружкой местного вина. Судя по цвету вина, женщина разбавила его водой. Она невозмутимо потягивала свое питье, наблюдая за окружающими рассеянным взглядом. Похоже, ее заботило что-то совсем далекое от происходящего вокруг.
— Замечталась, красавица? — обратился к ней Кадах, шлепаясь на табурет напротив рыжеволосой.
Он улыбнулся как можно шире, стремясь завоевать доверие собеседницы сразу. Соня устремила на него пронзительный взор. Рука ее скользнула к поясу и нащупала рукоятку кинжала.
— Если и замечталась, то не о тебе,— отрезала она.
— Обо мне мечтает другая,— заверил ее Kaдах.— Я так… поболтать, выпить винца. Ты ведь одна, без спутника?
— Да,— сказала Соня.— Но пусть это тебя не обольщает. Я всегда одна… пока мне этого хочется.
— Можно мне выпить с тобой? — примирительно произнес Кадах.
Соня окинула его взглядом с головы до ног: Рослый широкоплечий детина, судя по всему гирканец, с простоватым, рубленым лицом. Но глаза — глаза холодные, оценивающие. Глаза убийцы;
— Ты охранник в купеческом караване? небрежно спросила Соня.
— Именно,— хохотнул Кадах. И, видя, что Соня не прочь завязать с ним знакомство, непринужденно заорал на весь зал: — Эй, ты! Принеси кувшин вина! И не такого пойла, как обычно, а хорошего!
— У нас все вино хорошее,— обиженно произнес маленький сморщенный слуга, появляясь возле столика как по волшебству.
— Самого лучшего! — лихо выкрикнул Кадах.
— Господин! — с видом оскорбленного достоинства изрек черный Биджаз.— У нас все вино самое лучшее!
— Тогда неси любого,— сдался Кадах.
И, откинувшись к стене, гулко захохотал. Улыбнулась и Соня. Ей не хотелось идти наверх, в свою комнату, и оставаться наедине с непонятными сновидениями, мучительными предчувствиями, тревожными голосами, которые звучали не то извне, не то в глубине ее сознания. Здесь же все было просто: кувшин вина, простодушный жизнерадостный детина-собеседник, стук игральных костей.
Вскоре Кадах уже поведал ей, доверительно ухмыляясь и скаля зубы, что обязанности его сводятся не только к охране персоны купца.
— У него пять жен, Рыжуха,— рассказывал Кадах, потягивая вино.— Вообрази себе! Пять! И всё налитые, красотки, как на подбор! Бедра — так и укусил бы, глазки как у лошадок. Поглядит эдак строптиво, головой мотнет, подвесками и серьгами как зазвенит — у меня аж сердце заходится! А купец — он же старый. Ему и одной жены многовато… Этих держит для фасона. Чтобы видели и завидовали.
— И с которой же из них ты завел любовь? — спросила Соня, улыбаясь.
Кадах захохотал:
— Со всеми пятью! Сочные, ласковые, отзывчивые красавицы! Они сами между собой решают, которая из них придет ко мне, когда купчина захрапит. А уж я их не обижаю, поверь.
За таким приятным разговором Кадах выиграл у Сони несколько серебряных монет. Когда же она объявила, что прекращает игру, взмолился:
— Не уходи! Нынче такой уж вечер… Не хочется оставаться без доброй компании.
— А как же купеческие жены? — спросила Соня.— Неужто решил их оставить?