Повелитель Теней [= Книга Теней] - страница 55

— Читаю. У тебя весьма неплохая библиотека, — объяснил Инеррен, — жаль только, многих книг я не смог прочесть. Вот эту, например. — Рука его указала на толстый том в переплете из мягко выделанной змеиной кожи, на котором была изображена отвратительная физиономия одной из Тварей Хаоса. Золотые кривобокие знаки складывались в совершенно непонятную надпись «Necronomicon». — В ней наверняка имеется масса интересного, но…

— Это — книга по некромантии, тебе нет в ней нужды.

— Некромантии?

— На одном из древних языков — не Древнего в четранийском смысле, но нечто в этом роде, — это значит примерно «мертвое искусство», короче говоря — власть над трупами. — Рэйден поморщился. — Я не отрицаю, каждый волен выбрать свой путь. Но можно же заниматься менее грязными и более полезными делами! Уборкой стойл, к примеру, или охотой на мух и тараканов…

— А эта? — Желтоватый фолиант с непонятным рисунком на обложке. — От нее исходит Сила, которой я не понимаю.

— Насчет этой книги я и сам порой сомневаюсь. Продавец уверял, что этот сборник ритуалов запретной тавматургии — как раз то, что необходимо великому колдуну: я тогда еще не был тем, кем являюсь сейчас. У меня эта книга достаточно давно, но, сколько я ее ни читал, ничего путного не выяснил. — Рэйден пошарил среди груды листов пергамента на столе и протянул один из них Инеррену. — Можешь взять книгу с собой. Вот тебе заклятие Ньоса — оно позволяет применяющему его понимать языки, которых он не изучал. Не все, правда, но большинство.

Чародей спрятал книгу в потайной карман (там у него уже находились Кристалл Истины, запасной жезл и еще парочка небесполезных предметов — в основном трофеи с арканского турнира), затем внимательно посмотрел на лист с заклятием Ньоса. Аккуратный почерк, мелкие руны темного наречия. Интересно, кем был этот Ньос? И откуда он родом, раз не знал Общего и изобрел свое заклятие для общения с окружающими?

— Этим займешься потом. Ты не забыл, что тебя ждут?

— Нет, — ответил Инеррен, — пошли.

Рэйден щелкнул пальцами. Очертания дворца расплылись, и вскоре они стояли у стен черного храма.

Он не был похож на те святилища, что чародей встречал ранее. На них всегда были изображены хоть какие-то символы, священные записи, гимны и наставления для неофитов. Здесь — черные, пустые стены и двери, безмолвие внутри и снаружи.

Безымянные не нуждались в определяющих символах. Лишенные Имен, как и всего, что могло повлиять на них, они не имели ничего. Кроме идеи, которая их объединяла, и власти, которая сама по себе не была ничем — только сами они наделяли эту Власть истинным значением, величием и правом.

Справа от дверей стояла фигура, одетая в черный кожаный костюм с белыми кружевными манжетами и воротником. Белая грива волос закрывала почти половину лица, открывая лишь хитрый голубой глаз и легкую усмешку. В глубине, у мерцающего слабым синим светом магического портала, располагалось большое позолоченное кресло, напоминавшее трон. В нем находился старик в малиновом костюме странного покроя…

Нет, подумал Инеррен минутой позже, это вовсе не старик. Хотя и выглядит куда старше, чем Рэйден, но у него чувствуется та же сила во взгляде, а внутри — тот же несокрушимый стержень Воли.

Рэйден занял место слева от дверей. Чародей сделал шаг вперед — и створки бесшумно сомкнулись. Сияние портала померкло. Тишина и тьма вокруг были почти осязаемыми, но Инеррен напомнил себе: это всего лишь очередное испытание. Сколько же их он прошел? Даже не вспомнить — слишком много.

— Но это — самое важное, — сказал сидящий в кресле. — Сейчас ты должен пройти через свой главный страх.

— Я прошел сквозь ужас, боль, предательство и смерть, — ответил чародей. — Чего мне еще бояться?

— Сейчас узнаешь, — мягким, совершенно бесцветным тоном заметил стоящий справа, бесшумно двинувшись вперед.

Подчиняясь безмолвному приказу, портал с тихим гулом распахнулся, впустив внутрь Храма Безымянных поток золотого света. Из него появился противник.

— Нет, — прошептал Инеррен.

Лицо того, кто только что покинул золотое сияние, было немного странным, совершенно лишенным мимики — словно восковая маска. Но оно представляло собой копию его собственного лица.