Поверь в свою звезду! - страница 16

Наутро я спокойная, но с опухшими глазами собиралась в школу. Было тихо, молчала сестра, молчала и мать. Отец, словно пролистав иными глазами свою жизнь, вдруг что-то осознал, понял, что жизнь-то преломилась, теперь будет что-то по-другому.

Я продолжала жить, училась давать отпор обидчикам, огрызаться. С отцом, при всех его попытках, не разговаривала вообще, проходила мимо, не отвечая на его обращения, его просто не было в моей жизни.

Да, ему было очень больно, но он терпел, ждал и надеялся…

Пьянок в доме со скандальным исходом теперь, практически не было. Он иногда приводил домой своих товарищей, немного выпивали, по-тихому общались. А если я заходила вдруг в дом, его друзья здоровались со мной, на что мне, проходя мимо молча, приходила мысль дать им понять – «вали отсюда!». Отец втихушку говорил им: «у-у-у, это моя «доча», она грозная, и еще пробьется, это Галина Павловна»… Я, конечно, слышала все это, немного было смешно и забавно, но простить не могла, он по-прежнему был для меня ноль.

Иногда приходили и ко мне подружки. Отец, зная мой характер, терпел услышанные в его адрес насмешки и выходки. Подружкам я говорила, что отца у меня нет, а что там сидит, так это пьяница – Павел Степанович, до которого мне нет дела.

Я взрослела. Мама чаще стала давать мне на карманные расходы. И, как обычно, мне хотелось чаще покупать сладости, в обязательном порядке, съедая их самостоятельно. Делиться с родичами, тем более работающими, и не дающими мне, школьнице ни копейки, я тоже не желала. Наверно отъедалась конфет, так не достающих в детстве, что большей частью перепадали только под Новый год, и как, казалось мне тогда, неравномерно делились между нами, из-за чего я просто плакала от обиды.

По окончании 9 класса мне уже очень хотелось выглядеть как-то хорошо, ведь среди одноклассников меня воспринимали замкнутой, неприметной тенью.

На летние каникулы устроилась на почту доставщиком телеграмм. Тогда я стала понимать, что такое труд. Радости моей не было предела, за впервые, заработанные 90 рублей. Но и живого места на ступнях тоже не осталось, все было сплошной мозолью, наступать было очень больно, но перетянув бинтами на туго ноги, я вновь шла на работу. К осени почти приодела себя. По тем временам, можно сказать выглядела уже привлекательно, сменила свой имидж, сшила новые наряды. Ребята стали обращать внимание, девчата, приоткрыв рты, стали немного с завистью коситься. Одна неприятность, вот на парфюм то денег и не было, а так хотелось иметь хоть какой-нибудь ароматный флакон. Изредка пользовалась мамиными, за всю ее жизнь единственными духами в маленьком пузырьке «Красная Москва».

Так и по сей день, для меня всегда самый желанный подарок – это духи, почему-то только им я больше всего радуюсь.

В старших классах я немного подтянулась, стала лучше учиться, и впервые поняла, что совсем не равнодушна к своему однокласснику Сергею, хотя знала, что это было взаимно. Но как-то не мог он подойти, переломить себя, хотя пытался заигрывать, мой сложный характер было сложно предугадать. То была первая, скрытая и долгая любовь. Я знала, что он всегда интересовался по жизни обо мне через моих братьев и друзей, но так и не смог переступить какой-то невидимый барьер, чего-то боялся. Может это и правильно…

Спустя годы я узнала, что человеком он оказался слабым, не пробивным, пошел после школы на стройку, там запил. Так и не женившись ни на ком, он часто при встречах печально смотрел с досадой в мою сторону, а… в 40 лет его просто не стало…

…Мне 14 лет. И вновь в доме очередная драма. Нуртай, которого полгода назад призвали в Армию, не выдержал первые испытания на прочность, дала о себе знать та злополучная авария и сотрясение мозга в детстве. Он служил в ракетных войсках на Эмбе. Первая стычка, не выдержали нервы, «нежный ребенок» потерял над собой контроль. Просто оставил на посту свое оружие и ушел в пустыню, куда глаза глядят, без воды, без еды.

По телеграмме отец срочно выезжает в часть. Как фронтовик, он добивается полного мед обследования сына, через военный госпиталь. После лечения брата комиссовали, дав инвалидность, и началась его «развеселая» жизнь.