Поверь в свою звезду! - страница 8

Наш отец в свою очередь был заядлым рыбаком, коптил пойманную рыбу, рядом с домом, и мы все уплетали ее с наслаждением, за обе щеки.

Одно время, начали держать в доме кроликов, и я их сильно любила. Собирала для них траву, кормила. Маленькие крольчата были крайне забавными и игручими. Но, за все то время, что мы держали кроликов, мне так никогда и не захотелось прикоснуться к приготовленной из них пище. Увидев однажды сценку, как отец одним взмахом забил несчастное животное, содрав кожу, я болезненно отнеслась к той процедуре, жутко жалея своих подопечных. Но вскоре из шкурок нам сшили шапки-ушанки, от которых я все же не отказалась, нося с удовольствием, в моем понимании это была роскошь.

По вечерам нам предстояло в обязательном порядке ходить на поляну за коровой и теленком, пасущихся днем в табуне. На поляне было очень здорово, рядом высокие красивые горы, которые мы облазили не один раз, теплый ветерок, над головой ярко-голубое небо, все крайне живописно и красочно.

Иногда мне нравилось с одноклассницей и соседкой Натальей сидеть на берегу Иртыша, слушая всплеск воды, просто с наслаждением погружаться в мысли и мечты о далеком и прекрасном будущем, дальних странах, морях – океанах.

В один из летних отпусков, к нам в гости из Харькова, приехала тетя Зоя, сестра отца, с сыном Артуром и троюродной сестрой из Барнаула, Ларисой Любарской. Я очень радовалась их приезду. Тетушка тогда осталась в моей памяти добродушной, но крайне вспыльчивой, она много нервничала по любому пустяку. И особо запомнилась мне своим странным отношением к сыну, которого наказывала по любому поводу жестоко. Иногда, я даже жалела Артура, получавшего незаслуженно «тумаки», а все из-за капризов привередливой и бессовестной Ларисы. По ее вине озорному мальчугану часто приходилось страдать. Но, несмотря на негативные моменты, я все же радовалась их присутствию в гостях и даже начинала к ним привыкать. Нам нравилось, как готовила обеды тетя Зоя, и хотелось, чтоб они не уезжали обратно. Артур рос ребенком добродушным, толковым и любознательным. Мы запросто находили общий язык, он казался забавным и смешным. Как-то после очередного незаслуженного наказания его матерью, глядя в его обиженные глаза, я ненароком подумала, что он вырастет, и не забудет своих обид. Подумала, и надолго об этом забыла…

Пройдут годы, мы встретимся совершенно случайно с Зоей в Томске. Заканчивалось лето 2001 года. Наша встреча окажется слишком короткой и случайной. Постаревшая тетушка будет горько сожалеть о прожитых бесцельно и бесполезно годах жизни, о личной беде, семейной драме…

Отслуживший в свое время в Афганистане Артур, домой вернулся далеко другим человеком, неуравновешенным, нервным и дерзким. Зоя долгие годы скрывала ото всех свое проклятие и несчастье. Для каждого Артур был пареньком воспитанным и деликатным. Высокого роста и с приятной внешностью, как, оказалось, дома был другим. Тиран, в человеческом обличии, он жестоко и постоянно издевался над матерью, систематические пьянки изводили на нет несчастную мать. Она страдала от боли позора и унижений, часто избегая побоев, убегала из дома, и подолгу дрожала от холода, пережидая очередные выходки сына, стоя в подъезде или на улице.

Все это тетушка рассказывала на ходу, во время расставания на вокзале, пытаясь хоть как-то и с кем-то поделиться своим горем. Мне было искренне жаль несчастную постаревшую Зою, просто неудачливого по жизни человека. В своих редких письмах она изливала душу, но очень боялась последствий. Поэтому, отвечая на ее письма, я всегда писала, словно ничего не зная о проделках ее сына, подбадривая их теплыми пожеланиями. Расставаясь на томском вокзале, Зоя долго махала мне рукой из тамбура вагона и очень сильно плакала. Я в тот год, и сама-то еще находящаяся в затруднительном положении, без угла, приютив при этом еще и приехавшего с нами из Серебрянска племянника Женьку, все же хоть как-то пыталась помочь своей родненькой Зое. Делая вид, что у меня все в норме и достатке, на последние деньги покупала ей в дорогу кое-что из продуктов. Наша переписка не заканчивалась никогда.