Повеса и наследница - страница 17

– Я не смеюсь, отнюдь нет. Я нахожу весьма тревожным сюжет, где вы поднимаете паруса.

Серена покраснела, слыша его доверительный тон, но решила промолчать. Они шли рядом по узкой тропинке, окаймленной вишневыми деревьями, которые только начали цвести. Николас держал Серену за руку, оба шли ровно в ногу, но никто из них этого не заметил.

Последние два дня они вели себя непринужденно и слегка заигрывали. Пока Николас не подавал признаков, что собирается предпринять более решительные действия. Серена твердила себе, что это хорошо. Она почти уверовала, что дела обстоят именно таким образом. Почти. Часть ее существа испытывала соблазн разобраться во влечении, которое возникло между ними, хотя ей лучше было обойтись без подобных осложнений. Всякий раз, когда Николас касался Серены, сколь безобидно это ни было, чтобы передать книгу или перчатки, усадить за стол или, как сейчас, когда держал ее за руку, внутри ее возникала еле ощутимая дрожь. А что, если он чувствует то же самое?

Я нахожу весьма тревожным сюжет, где вы поднимаете паруса. Серена пожалела, что произнесла эти слова, ибо сейчас обнаружила, что такая мысль ее тоже смущает. Поднимать паруса. Почему эти слова стали столь чувственными?

Они медленно шли по тропинке.

– У речки есть скамейка, оттуда открывается довольно приятный вид на поля, – сказал Николас, показывая рукой вперед. – Там можно отдохнуть немного на солнышке, если хотите.

Со стороны небольшой деревянной скамейки, к которой они подошли, действительно открывался чудесный вид.

– Как прелестно, настоящая красота! – восторженно сказала Серена. – Интересно, ловил ли здесь рыбу мой отец вместе с вашим. Он говорил, что знал вашего папу с детства.

– Правда? Тогда это так и было. – Хотя Николас подумал, что отец Серены скорее занимался браконьерством, нежели рыбной ловлей, он решил не расстраивать ее. – Я сам здесь иногда ловлю рыбу. Большого выбора здесь нет – только форель и карп. Честно признаться, у меня не хватает терпения ловить рыбу на мух. Я не был здесь уже так давно, что забыл о красоте этого места.

Он вытер скамейку большим платком. Серена послушно села, но Николас продолжал стоять и смотрел вдаль.

– Вы часто бываете в Холле? – поинтересовалась она.

– Не очень. У меня есть особняк в Лондоне, там сейчас живут Джорджиана, моя единокровная сестра, и ее мать. Джорджи уже исполнилось семнадцать лет, а Мелисса вводит ее в новый мир. Она еще похожа на мальчишку. Мелисса едва справляется с ней, но Джорджи обязательно поразит всех, она прелестная малышка с хорошим приданым. Я провожу некоторое время в охотничьем домике, навещаю друзей, бываю в Ньюмаркете во время скачек. Я счастлив, если мне удается провести здесь хотя бы месяц.

– Как жаль! Здесь такое чудесное место.

– Да, отсюда открывается захватывающий вид.

Николас не смотрел на природу. Его слова не допускали двух толкований. Серена не могла придумать, что сказать в ответ, но она знала, что последует дальше. Ей не пришлось долго ждать.

– Встаньте, Серена. Я хочу поцеловать вас.

Она невольно встала. Как это произошло? Он привлек Серену к своему разгоряченному телу и, просунув руку под пальто, обхватил девушку за талию. Через тонкое муслиновое платье она почувствовала его горячие пальцы. Другой рукой он уже развязывал ленты ее шляпки и беззаботно швырнул ее на скамью.

– Я не намерена вам этого позволять, – наконец выдавила Серена.

Николас насмешливо приподнял одну бровь:

– Думаю, вы убедитесь, что намерены.

Николас приблизился, следя за ней все время, но не держал ее крепко, не принуждал ни к чему, предоставляя ей возможность отступить. Он взял ее за затылок, нежно поглаживал ее шею, затем добрался до уха. Тело Серены сгорало от нетерпения, нервы напряглись до предела, она всем существом тянулась к нему, будто незримые нити связывали и опутывали их обоих.

– Серена? – хрипло прозвучал голос Николаса. Его темные, неспокойные глаза вопросительно разглядывали ее лицо.

Серена стояла в нерешительности, когда его руки перестали ласкать ее. Он немного отпустил ее. Серена знала, что ей следует сопротивляться. На этот счет у нее не оставалось сомнений.