Повесть о белой медведице. Пират - страница 11

Впереди мили за три раскинулась широкая полынья. Она бы, несомненно, спасла зверя - белые медведи отличные пловцы, а если б собаки преследовали его и в воде, он легко расправился бы с ними, утопив поодиночке; кроме того, лайки очень неохотно лезут в ледяную воду. Но до полыньи не успеть. Псы уже настигали зверя.

Медведицу спасла собственная сообразительность.

Чем ближе к полынье, тем тоньше становился лед. Это она почувствовала, потому что он начал прогибаться под ногами. И тогда медведица высоко, насколько хватило духу, подпрыгнула и проломила молодой лед тяжестью своего тела, с ходу ушла в воду. Вынырнула в десятке метров, пробив снизу спиной и головой ледяной панцирь, проворно вскарабкалась на поверхность и, отбежав немного, подпрыгнула и ушла под воду, чтобы вновь появиться неподалеку. Она дробила большие, прижатые друг к другу плавучие льдины, и они лопались, подобно стеклу. Образовывались бесчисленные трещины. Иногда, уйдя под воду, медведица снизу взламывала лед в нескольких местах.

Свора резко остановилась, словно наткнулась на невидимую стену. Самые отчаянные лайки запрыгали было по мелким льдинам, преследуя зверя, но они переворачивались и сбрасывали их в ледяную воду. Псы с визгом вскарабкались обратно на кромку. Не сразу собаки сообразили, что следовало бы сделать крюк, чтобы обогнуть плавучую льдину. И драгоценное время было выиграно медведицей. Задыхаясь в беге, она достигла широкой полыньи, шумно свалилась в воду и поплыла. Изредка оглядывалась. Сначала у полыньи сгрудились собаки. Они бесновались и взахлеб лаяли… Когда медведица уже подплывала к противоположной кромке, появились люди. Они прижали к плечам толстые длинные палки, и воздух взорвали резкие звуки. Будто лопался лед, взломанный весенним штормом. В шею, с правой стороны, впилось что-то твердое, жгучее. Боль так и пронзила зверя. Но он сумел выбраться на кромку, с кряхтением и стоном скрылся за торосами.

И еще раз медведица убедилась в том, что самые опасные ее враги - собаки и люди. Их надо обходить за много миль.

Разгар лета застал медведицу в советской Арктике, в районе острова Врангеля. Непреодолимая сила тянула ее на сушу. Этой силой была потребность организма в растительной пище. Кроме того, медведица готовилась стать матерью. Рожают же белые медведи не во льдах, а непременно на суше. По осени ей впервые предстояло устроить берлогу и залечь на пять долгих месяцев.

Инстинкт привел ее именно к острову Врангеля - родильному дому белых медведей, излюбленному месту обитания беременных самок.

Медведица подошла к острову, но, прежде чем ступить на землю, долго таилась среди торосов и нюхала воздух: не пахнёт ли вражьим духом? Но нет, ни людей, ни собак там не было.

Зверь не мог знать, что население большого, свыше семи тысяч квадратных километров, острова всего двести человек, что живут они в двух поселках, расположенных в бухте Роджерса и бухте Сомнительной, а здесь появляются очень редко. И что опасаться людей на острове Врангеля совсем не надо: вся территория объявлена государственным заповедником, строжайше запрещена охота на любую живность. А люди затем сюда и приехали, чтобы охранять покой зверей и птиц и помогать им выжить в голодное время.

Скрываясь за торосами, медведица разглядела на берегу свою соплеменницу, которая безбоязненно расхаживала среди валунов. Это придало ей решимости; переплыв километровую полосу чистой воды, она вышла на каменистую косу. Соплеменница, тоже беременная самка, лишь мельком взглянула на появившуюся из воды медведицу. И прошла как мимо пустого места или неодушевленного предмета - например, валуна. Белые медведи чураются общества себе подобных, предпочитают полное одиночество.

Неделю прожил зверь на суше, поедая мхи, лишайники, осоку, карликовые ивы, выброшенные прибоем водоросли, почти созревшую голубику. От голубики морда и зад его стали фиолетового цвета. Было здесь вдоволь и более существенной пищи: вонючие трупы старых моржей, еще не разложившиеся окончательно, потому что под ними находилась вечная мерзлота - природный холодильник; останки громадного кита, полусъеденного прожорливыми песцами и птицами.