Повесть о днях и делах комсомольской ячейки - страница 21
На другой день, встав спозаранку, ребята разбрелись по Гатчине. И тут же разбились по группам.
Федька Летун, с неизменной балалайкой, а с ним еще два парнишки скоро отделились и пошли на гору к парку.
Широкая, посыпанная песком дорога вилась между деревьями, теряясь где-то вдали.
Руки сами заходили по грифу:
И эхом отдалось протяжное «ке».
После часа хождения устали ноги. Бухнулись прямо на траву, и завязалась задушевная беседа.
— Эх, теперь бы рюмочку…
— Рюмочку мало. И мараться не стоит.
— А и верно, ребята. Сейчас бы бутылочку на троих, да девочек на придачу. Эх, и весело бы было…
— Да, не плохо. Ну, а если нет, так давайте лучше и не вспоминать, — предложил Летун, — да, кроме того, я всетаки отвечаю за вас всех. Мне Оська строго заказал не пить самому, да и вам воли не давать. А ежели что, так я имею права выгнать с дачи того, кто не будет подчиняться правилам нашего дачного распорядка.
— Брось, Федя… Сахалинский далеко. Нам его не видно…
— Не видно-то не видно, а все ж.
— Чего там, все ж. До города не далеко. Пускай вон Мишка сбегает. Принесет бутылочку, а мы подождем.
— Брось, ребята, нельзя. По запаху узнают.
— А он в аптеку зайдет. Облаток купит. Вот по запаху и не узнают.
— Ну ладно, шут с вами… Вали, Мишка…
Отпечатанный на машинке лист бумаги лежал перед Сахалинским.
Два раза он его успел прочитать и все-таки еще до сих пор не мог притти в себя. Написано было следующее:
г. Ленинград.
Коллектив ВЛКСМ Электростанции
Ответств. Секретарю.
Дорогой Товарищ!
Около недели тому назад, к нам в Гатчино приехала группа членов вашего коллектива. С первых же дней своего приезда они проявили себя с самой плохой стороны…
Дела, которые они творили, никак не похожи на дела, которые, по нашему мнению, должны делать комсомольцы.
На второй день по приезде, вечером в парке группа гуляющих жителей Гатчины была в буквальном смысле тероризированна тремя какими-то молодыми ребятами. Один из них в руках держал балалайку.
Эта группа ребят приставала с непристойностями к девушкам. А когда за них заступались, то эти три паренька полезли с кулаками и драка не состоялась только потому, что в это время на шум подошли еще какие-то трое парней и они уже увели и тех первых трех.
После того, на другой день пошли по Гатчине гулять слухи: «так себя ведут Ленинградские комсомольцы, что приехали отдыхать на коллективную дачу»…
Мы решили проверить и эти слухи оказались правильными. Я, пишущий это письмо, вечером собрал ваших комсомольцев и с ними беседовал на эту тему. Они мне дали честное слово, что больше этого не будет, объясняя все происшедшее простой случайностью — «Воздух подействовал». Мы решили этим удовольствоваться.
И напрасно… На четвертый день, ночью, в вашей даче произошло, что то из рук вон выходящее.
Все четырнадцать человек «отдыхающих» были буквально в «дымину» пьяными. Не были исключением и девушки. Громкие, на всю улицу песни. Ругань… Визг. Вот, что выносилось через открытые окна. Около окон собралась толпа жителей и среди них был слышен смех и издевательство.
— Вот мол, как отдыхают комсомольцы. Ишь, какой вертеп устроили…
И последнее определение было очень верное… Творилось что-то безобразное…
А на утро, идущие на поезд служащие и рабочие были свидетелями, как двое ваших ребят издевались (вы наверное догадываетесь о чем я хочу сказать) над девушкой, тоже вашей комсомолкой.
И снова пошли разговоры и сплетни по всему поселку.
Мы обсудили этот вопрос у себя на бюро райкома и нашим решением является это письмо в ваш коллектив.
Товарищи! Примите меры. Иначе мы так опозорим комсомольскую организацию, что нам никогда не будет возможным восстановить ее авторитет.
С ком. приветом.
По поручению Бюро Троцкого Райкома, Агитпроп (подпись).
Вот это письмо и заставило так сильно встревожиться Сахалинского.
«Почему же так? Ведь Летун последнее время исправился… Не пил. Посылая его председателем первой группы, мы думали, что он сумеет как следует организовать отдых ребят. А он… не оправдал наших надежд. Чем же это объяснить? Почему?..»