Повесть о любви Херея и Каллирои - страница 16

и еще нечто другое вдобавок, что тебе, я уверен, гораздо дороже свободы, — жизнь Дионисия.

Получив приказание, Плангона всячески пыталась его осуществить и шла на различные хитрости. Каллироя, однако, оставалась непобедимой и продолжала сохранять верность одному Херею. Но перехитрила Каллирою Судьба: человеческий расчет ничего не значит лишь перед ней одной. Любит эта богиня борьбу и никогда не отчаивается. Так и тогда удалось ей дело осуществить неожиданное или, правильнее сказать, невероятное. Стоит послушать, как это произошло.

Замыслила Судьба козни против целомудрия женщины. Дело в том, что когда Херей и Каллироя впервые сошлись друг с другом в брачном союзе любви, то оба они почувствовали одинаковое влечение друг к другу, а равная у обоих сила желаний небесплодным сделала и взаимное их общение: женщина зачала незадолго до своего обморока. Но среди последовавших затем для нее опасностей и бедствий она беременность свою заметила не так скоро. С началом, однако, третьего месяца начал увеличиваться у нее живот, и опытная в женских делах Плангона это заметила во время бани. Присутствие множества служанок заставило ее тогда промолчать. Но к вечеру, на досуге, она подсела к Каллирое и сказала ей:

— А знаешь, доченька, ты ведь беременна.

Каллироя расплакалась. Рыдая и теребя на голове свои волосы, она воскликнула:

— Еще и это к моим несчастиям добавила ты мне, Судьба: ты хочешь заставить меня родить раба!

И, ударяя себя по животу, она восклицала:

— Бедный! Еще до того, как родиться тебе, ты уже побывал в могиле и отдан был в руки разбойников! В какую вступаешь ты жизнь? Раба, сироту, без родины, в надежде на что предстоит мне тебя вынашивать? Прими же смерть до своего рождения!

Но руки ее удержала Плангона, которая обещала ей, что завтра же она легко устроит ей выкидыш.

Оставшись наедине с собой, обе женщины отдались каждая собственным мыслям. Плангона думала о том, что теперь представился удобный случай устроить господину дело его любви. «Союзником твоим, — так говорила себе Плангона, — будет живот Каллирои. Найден залог ее послушания! Верность жены будет побеждена материнской любовью». С увлечением принялась она обдумывать ход предстоявших действий. А Каллироя обдумывала гибель своего ребенка, мысленно обращая к себе такие речи: «Гермократова внука родить мне на рабство владыке? На свет произвести младенца, отца которого никто не ведает? Чего доброго, скажет, пожалуй, иной из завистников: забеременела Каллироя в притоне разбойников. Нет, достаточно с меня быть несчастной только одной: не стоит тебе, дитя, вступать в жалкую жизнь, от которой тебе, и родившись-то, следовало бы бежать. Уйди же из нее свободным, не изведав горя. Не услышишь ты и россказней о своей матери».

Потом ее брало раскаянье и охватывала жалость к тому, кого носила она у себя в утробе: «Ты замышляешь детоубийство? Нечестивая! Неужели же следуешь ты примеру Медеи[69]? Но ты выкажешь тогда себя свирепее даже скифянки[70]! Ведь та в муже своем имела себе врага, ты же хочешь убить ребенка Херея и не оставить даже и воспоминания о прославленном вашем браке! А что, если это окажется сын? А что, если будет он похож на отца? А что, если будет он более счастлив, чем я? Ты, мать, собираешься убить того, кто спасенным вышел и из могилы, и из рук разбойников? А мало ли слышали мы про детей богов и царей, родившихся в рабстве и вернувших себе потом достоинство своих отцов? А Зетос и Амфион?[71] А Кир?[72] Поплывешь у меня и ты, маленький мой, в Сицилию, разыщешь там отца своего и деда и расскажешь им про судьбу своей матери. Придет по морю войско ко мне на помощь, и ты, мой сынок, вернешь нам обоим наших родителей». Всю ночь она думала над этим и лишь ненадолго забылась сном. А во сне предстал ей образ Херея, совершенно с ним схожий.

Образ Херея остановился перед ней и сказал ей: «Тебе, жена, поручаю я сына». Он собирался говорить дальше, но Каллироя вскочила, желая его обнять. И, сочтя, что она получила совет от мужа, решила она ребенка выкормить.