Повесть о неустрашимом Зигфриде и могущественных нибелунгах - страница 24

— Держитесь, Хаген! — прокричал Гернот и рубанул того, третьего, своим мечом.

Вдвоем они справились с противниками Хагена и бросились выручать Ортвина, который тоже отбивался от нескольких датских всадников.

— Живем, племянник! — выкрикнул Хаген, когда они справились и с датчанами.

Но на них налетела уже новая волна воинов, которые прорывались на подмогу своему королю.

Король Людегер и Зигфрид рубились как бы в пустом пространстве. Дротики летели в Зигфрида со всех сторон. Одни пролетали мимо, другие втыкались в щит, висели на нем. Зигфрид едва успевал отражать потяжелевшим щитом удары вражеского меча.

Людегер еще раз испробовал любимый прием — поднял коня на дыбы и навалился на Грани. Редкая лошадь выдерживала эту атаку. Не удержался и Грани на этот раз. Но и громоздкий конь Людегера тоже не удержался и повалился вместе со своим хозяином на окровавленную, истоптанную, измятую землю.

Словно ужасный стон взлетел над полем. Тысячи бойцов на мгновение прервали рубку и следили за тем, как двое спешат выбраться из-под своих лошадей, и важен был каждый миг: кому повезет, кто первым успеет вскочить и встать с обнаженным мечом над поверженным противником.

Они вскочили одновременно и, заслонившись щитами, вновь скрестили мечи.

Рубка на поле продолжалась. Но теперь и бургунды, и саксы с датчанами рубились как бы вполсилы, постоянно оглядываясь на тех двоих в центре сражения. Да и приустали уже бойцы. Многие были изранены. Пересиливая боль, слабеющей рукой в который раз за этот день они поднимали меч, заслонялись щитом и ударяли такого же израненного противника. А тот, отразив неверный удар щитом, силился дотянуться до своего врага.

Лишь в центре, вокруг Людегера и Зигфрида, продолжалась неистовая битва. Здесь стоял удушливый, кисло-сладкий запах пота и земли, густо политой кровью.

Освободившись от грузного своего коня, вскочив на ноги, Людегер даже обрадовался: в пешем положении, на мечах ему не было равных во всем его королевстве. Так даже лучше. Этот сбесившийся белый конь спутал его планы, а теперь ничто уже не спасет заносчивого бургундского короля. И в который раз он прорычал:

— Ты у меня поползаешь на коленях, жалкий Гернот!

Однако и пеший, противник, отразив удар Людегера, тут же хватанул его мечом по голове так, что если бы не шлем, который ковали особые мастера, знавшие древние секреты боевых сталей, не было бы уже ни головы, ни самого короля.

Людегер устоял, проморгался, даже сумел отбить щитом следующий удар. Этот удар был тоже могуч. Таких ударов Людегер не получал во всех своих схватках. Он едва удержал щит. Удержать-то он удержал, да лопнула одна из подвязок, кожаный ремень, и щит сразу скособочился. Людегер это быстро почувствовал: левая рука со щитом потеряла нужную ловкость.

А противник снова взмахнул мечом и опять дотянулся до головы Людегера. Голова короля саксов, вместе со шлемом, мотнулась из стороны в сторону и едва удержалась на грузной шее.

Внутри же королевской головы стоял ясный звон, стало тепло и влажно в ушах, а все, что происходило вокруг, словно отдалилось от короля, даже противник его, выставивший щит, чтобы отразить королевский удар. Рука Людегера, державшая меч, еще продолжала работать сама по себе, хотя и до нее дотянулся бургунд.

И только тут, как бы издалека, Людегер вгляделся в щит, о который столько раз за этот день ударялся и отскакивал в сторону его меч. Золотую корону — королевскую эмблему — он видел на щите врага с самого начала. И только теперь подумал, что корона-то у бургундских королей выглядит иначе. А здесь, на щите врага, совсем не бургундская корона. И значит, он сражается вовсе не с Гернотом.

Доносили же ему вернувшиеся послы, что при дворе бургундов вроде бы сам Зигфрид. И что он братьям-королям лучший друг. Но Людегер тогда отмахнулся. Он и в существование самого Зигфрида не очень-то верил. В россказни о его подвигах. И только теперь все ему стало ясно.

«Да это же Зигфрид! С ним я сражаюсь, потому и нет мне победы!» — такая промелькнула мысль в гудящей голове Людегера и озарила все особенным светом.

Потому и казался противник его неуязвимым, потому и удары нанес королю такой страшной силы, каких Людегер никогда не получал. И вчера тоже — пленил брата и перебил три десятка воинов не Гернот вовсе, а Зигфрид.