Повесть о полках Богунском и Таращанском - страница 10

Так думали повстанцы, подвигаясь день и ночь к Десне.

Прежде, соблюдая осторожность, они шли лишь ночью и обходили людные места лесами, избегая лишних столкновений. Теперь же, позабыв об этой предосторожности, шли бесстрашно и днем и ночью; Гребенко провел на своей карте красным карандашом прямую до точки «Унеча» [4] и вел уже по прямой, обходя только болота, ни перед кем не сворачивая.

Так два раза пришлось таращанцам принять бой с оккупантами и гайдамаками.

В результате этих боев численность партизан возросла, к ним присоединялись отдельные группки новых повстанцев, прибавлялось оружие, отбитое у врагов.

Героизм этого похода привлекал всюду, где проходили партизаны, сочувствие населения, уже пробудившегося к борьбе повсеместно.

Гребенко стал уже и побаиваться этой популярности, опасаясь, как бы не окружили их где-нибудь враги.

Однако громоздкость снаряжения таращанских партизан, в особенности артиллерии, вынуждала идти всем табором вместе.

Гребенко стал рассылать дозоры и разведки. Он все время знал, что делается на тридцать километров кругом.

Немало сел, через которые они двигались, встречали

партизан хлебом-солью, хоть и знали, что за это потом их постигнет кара от временно прятавшихся по щелям полицейских и от предателей-куркулей[5], которые опекались гетманским правительством не хуже прежних дворян.

Поход таращанцев прогремел, громкою славой по всей Украине. Партизаны прошли свой путь от Таращи до Унечи, сокрушая все препятствия на пути. Но когда достигли они: граничащей со свободным краем речки, враги окружили их и решили не выпустить — потопить, ударив артиллерией по плотам.

Мирно спят казаки возле своих коней, спокойно жующих накошенный на вражеском берегу золотой овес. На горизонте показывается солнце. То там, то сям появляются женщины, чтобы задать корм домашним животным или выгнать со двора скот в стадо, идущее на пастбище.

Подхватываются и казаки.

— Что ж ты, брат, всю кожанку на себя стащил? — упрекает соседа продрогший в утренней прохладе спавший во дворе рядом с товарищем казак.

— Хорошо, что не коханку! — отвечает тот.

Бегут казаки к колодцу, чтобы перекинуться с девушками задорным словом. А девушки спрашивают:

— Можно ли, не опасаясь, хоть сегодня выгонять скотину на пастбище, не вздумают ли опять казаки дразнить «врагобережных»[6]?

Сентябрьское солнце, ясное и чистое, светит, как в хрустале, в осеннем воздухе, и кажется, что каждая вещь способна разложить на спектр его лучи, — так все свежо, чисто и прозрачно.

Свежи и чисты человеческие голоса, свеж свист птиц, и даже шелест камыша можно отличить от шелеста стрекозьих крылышек, который тоже слышен в утреннем воздухе, не мешаясь с другими звуками, столь же чистыми и четкими,

Кто-то точит шашку, и слышен треск, сопровождающийся брызгами искр от прикосновения стали к камно.

Вдруг эту чуткую, упругую чистоту утра пронизывает грохот разрыва артиллерииского снаряда, отдающийся перекатом по реке.

— Ну, вот тебе и давай бог ноги! — говорят дивчата, загоняя скотину обратно во дворы.

— Народ, народ! Мало вам войны было! Когда вы по домам разойдетесь? — укоризненно, но вместе с тем ласково говорят девушки казакам. — Вам все только бы казаковать!

— Ведем окончательную классовую борьбу, товарищи дивчата, — отвечают казаки.

Тут подошли гребенковцы к Десне.

И враги ударили им в спину.

Но об этом еще не знают казаки и не понимают, что бы означал выстрел.

Батько Боженко показался в дверях полуодетый и, потягиваясь, говорит вестовому:

— Катай к Щорсу — узнай, в чем дело!

Казаки умываются прямо на улице, у крыльца, на котором, сняв рубашку, стоит батько Боженко, ожидая своей очереди и растирая ладонями волосатую грудь.

Молодой казак сливает воду из ведра на лысую опущенную голову пожилого товарища и приговаривает:

— Рости, явир[7], на болоти, а волосья — на голоти!

Боженко хохочет от всей души над этой шуткой, а облитый казак, раздразненный, гонится за убежавшим приятелем, который не подпускает его к себе, угрожая опять окатить водой из ведра.

Вскоре вестовой прискакал обратно и прокричал, что с того берега плывут на плотах таращанцы и враги громят их артиллерией.