Повесть о школяре Иве - страница 6

«Вот он наконец!» — с восторгом повторял про себя Ив.

— Идем скорей!! — сказал он, хватая Госелена за руку.

— Постой! Ты видишь там? — кивнул Госелен на дорогу у леса.

Ив обернулся:

— Какое нам до них дело? Уйдем скорей!

На этот раз Госелен схватил его за руку:

— Куда ты спешишь? До Парижа рукой подать. Сам видишь — прямо по этой дороге. Успеем. Давай посмотрим лучше, что это за люди.

Иву вспомнились напутственные слова отца: «По дороге держись подальше от всех, особенно от знатных».

— Пусти! Я пойду один! — крикнул он.

— Не пущу!

— Ты сумасшедший!

— Может быть. А ты просто дурак! Как ты не понимаешь, что кошелек, в котором много денег, лучше, чем пустой, особенно если его хозяин идет в Париж! Когда представляется возможность заработать, надо ее использовать. Эта встреча нам как нельзя более кстати, и никакого сомнения, что ее устроила нам наша добрая колдунья! Ты, право, дурак!

Упоминание о колдунье, которая так удачно указала им дорогу и как будто и вправду охранила их от всяких лесных опасностей, несколько поколебало решение Ива.

Из‑за угла леса на повороте дороги появилась свора гончих собак, черных с рыжими подпалинами и белых с желтыми пежйнами, длинноухих и тупорылых, с длинными тонкими хвостами. Ив сразу признал в них охотничьих псов, каких он не раз видел бегущими по крестьянским полям и лугам в погоне за лисой или зайцем, а за ними мчались, топча посевы и травы копытами своих коней, охотники — владелец деревни и его люди. Так и сейчас: следом за собаками вышли псари с длинными кнутами на плечах и легкими копьями в руках, а за ними человек десять всадников с луками, копьями, охотничьими рогами. Впереди, на гнедой лошади с украшенной разноцветными лоскутами уздечкой и круглой металлической бляхой на лбу, сидел, подбоченясь, старик с землистым цветом лица, с провалившимися щеками и острыми скулами, с бегающим взглядом маленьких белых глаз с красными воспаленными веками и с длинными седыми волосами, топорщившимися в стороны из‑под круглой шапки. Сквозь редкие волосы седой и длинной бороды поблескивала цепочка, сдерживавшая на груди темный плащ. Увидев у часовни людей, он остановил охоту и приказал ехавшему за ним человеку привести их к себе. Подходя, Госелен снял шапочку, Ив за ним — свою шляпу. Гнусавый, тусклый голос крикнул:

— А–а, жонглер! Тебя‑то мне и надо! У нас скоро празднество. Пойдешь с нами!

Госелен отвесил низкий поклон, поведя шапкой по земле.

— А этот виллан? — продолжал гнусавить старик.

— Сир, — ответил Госелен, — это школяр и мой давнишний друг. Мы шли в Париж. И, если вашей милости будет угодно взять его вместе со мной…

— На кой дьявол мне нужен школяр? Пускай убирается к своим чертовым философам!

— Сир, — продолжал Госелен, — не от вашей ли охоты отбился благородный рыцарь?

— Вы видели его? — оживляясь, спросил старик.

— Да. Он гнался за оленем, и вот он, — Госелен кивнул на Ива, — указал ему, куда ускакал олень.

Ив незаметно дернул Госелена за рукав.

— А не врешь ли ты, — сказал старик, — что вы видели рыцаря? Расскажи‑ка мне, каков он.

— Сир, чем терять время на рассказывание, я докажу вам это сразу. — И, порывшись в своем мешке, Госелен вынул оттуда обрывок плаща. — Вот, — сказал он, протягивая его старику. — Это обрывок плаща рыцаря. Он оборвал его, зацепившись за ветку яблони.

Старик взял обрывок и развернул его:

— Да, это плащ моего сюзерена.

— Сир, я прошу вас, не разлучайте меня с моим другом. Он может оказаться полезным вам в замке…

— Я не хочу! — перебил его Ив.

— Молчи! — шепнул ему Госелен.

— Что он сказал? — крикнул старик.

— Я сказал, что не хочу идти в ваш замок, я тороплюсь в Париж!

— Что–о! — зашипел старик, вытянувшись вперед. — Ты не хо–чешь?! Ты смеешь отказываться от чести быть допущенным в замок?

— Но, сир, вы меня туда не приглашали.

— Молчать, ско–тина! Взять его, — крикнул он псарям, — и вести с собаками!

— Сир, ваша милость… — попытался вмешаться Госелен.

— Молчать! — крикнул на него старик и подал знак.

Охота двинулась по дороге, Госелен шел рядом с лошадью старика, а Ив — с псарями.

Собаки трусили мелкой рысцой, поднимая пыль. Дорога шла вдоль опушки леса, огибала его с другой стороны и уводила в поля, в обратную от холма сторону. На поле у самой дороги, пригнувшись к земле, работал мотыгой крестьянин. Когда охотники поравнялись с ним, он с трудом выпрямился и, сняв шапку, низко поклонился. Ив вспомнил отца. Чувство жалости, горесть разлуки и сознание, что отец не узнает о его печальной участи, наполнили его сердце жгучей тоской, а мысль об утерянной светлой мечте ввергла его в отчаяние. «Что же будет?»