Повесть о спортивном журналисте - страница 8
Ему предложили спортивную рубрику в большой газете. Меньше чем за год он сделал свою рубрику едва ли не ведущей, тысячи любителей спорта подписывались на газету только ради этой рубрики. Висту повышали жалованье. У него был теперь свой кабинет, секретарши. Все молодые, все красивые, и все, сколько их было, прошедшие через его постель.
Тогда-то он и встретился с этой женщиной. Она тоже была его секретаршей, тоже молодой и красивой.
Но она была не как другие. Она вошла в его кабинет в первый же день, как ее взяли на работу, взамен прежней, надоевшей Висту, и сказала:
—Господин Вист, у меня трудные обстоятельства, и это место здорово меня выручило бы, но если вы будете ко мне приставать, как ко всем другим девушкам в газете, я сейчас же уйду.
Она смотрела на него своими огромными золотистыми глазами и говорила очень серьезно. Он чувствовал ее напряжение, понимал, чего ей стоят эти слова и как, значит, ненавидит она то, на что вынуждены идти все эти несчастные девчонки, старающиеся любой ценой заполучить работу.
Как ни печально, красавиц на свете гораздо больше, чем работы для них.
Вист был слишком умен и опытен, чтобы возмутиться или рассердиться. Он расхохотался и ответил шуткой:
- Хорошо, Элен (так ее звали), обещаю к вам не приставать, но при одном категорическом условии...
- Каком? — спросила она в тревоге.
- Что вы тоже не будете ко мне приставать. Вы-то мне еще сможете противиться, я вам — нет. А мне мой покой тоже дорог. Обещаете?
—Обещаю! — и она расхохоталась в свою очередь.
У них установились странные отношения. Собственно, странного в них ничего не было. Странными они были для него.
Необычными. Они вместе работали, он частенько, как и ее предшественниц, приглашал ее в рестораны. Они вместе ходили на спортивные соревнования, ездили на море. Но прошло уже три месяца, а она все не была его любовницей. Такого еще не случалось.
Однажды они сидели в ресторане. Элен была странно молчаливой и печальной. Занятый всегда собой, Вист не замечал ее настроения — грусти, задумчивости, рассеянности.
Поэтому он был поражен, когда Элен сказала:
- Роберт, я уезжаю...
- Как уезжаешь? — не понял он.
- Выхожу замуж и уезжаю.
Он уставился на нее, словно она сообщила, что улетает на Луну. Мысль о каких-либо изменениях в ее судьбе без его прямого указания, вмешательства просто не приходила ему в голову.
- Мне сделали предложение,— сказала она ровным голосом,— и я приняла его. Теперь уезжаю.
- Кто он? — спросил Вист хрипло.
- Какое это имеет значение,— она пожала плечами,— человек... Надеюсь, что хороший.
- Как, ты даже не знаешь, какой он? Ты не любишь его?
- Не знаю...
И тут вдруг Вист понял, что любит Элен, что давно влюблен, что просто времени не хватало это осознать. Да и непривычно: он — и вдруг влюблен!
Он внезапно понял, почему, в отличие от галереи ее предшественниц, еще не затащил Элен в свою постель. Да потому, что не это было главным. Главным были их встречи, беседы, та душевная близость, что установилась между ними. Новые для него чувства, новые ощущения. Насколько это было прекрасней, чудесней, чем привычные бесчисленные романчики с одинаковым началом и одинаковым концом...
Да, вот так — влюбился! Невероятно.
Вист был человеком действия. Напористым. Энергичным. Привыкшим к борьбе.
—Плюнь на него, Элен, выходи за меня!
Он сказал это таким тоном, словно предлагал пойти в кино или в театр. И все же Элен почувствовала искренность его слов, оценила их значение.
- Поздно, Роберт,— она усмехнулась каким-то своим мыслям,— надо было раньше.
- Так мы знакомы-то всего ничего,— произнес он жалкую фразу, вдвойне жалкую для такого человека, как он.
Откуда же я могла знать, что ты захочешь? Мне такое и в голову не приходило. С другими...
- Так то с другими! — вскричал Вист.— А то с тобой. Ты же не они, ты...
Он не знал, что сказать, путался в словах. Все это было неожиданно для него. Он никогда не любил, никогда не страдал из-за женщины, даже не мог себе представить, как это бывает.
Сколько он ни бился, ни уговаривал ее, ничего не получалось. Она оставалась печальной, мягкой, вяло и односложно возражала, но он понимал, что решения своего она не изменит. Она так и не сказала, о ком идет речь.