Повести об отважных - страница 24
Еще в склепе, когда он попросил закурить, к нему со всех сторон протянулись руки с кисетами и портсигарами. Товарищи-разведчики под руки вывели его во двор, ярко освещенный весенним солнцем. А когда он стоял во дворе, жадно вдыхая свежий солоноватый воздух, из замка стремительно выскочила Наташа и повисла на шее у старшины.
— Дядечка Петя! Миленький!
— Наталочка! Сэрденько мое! — растрогался старшина, поднимая девочку.
Когда он в сопровождении друзей вошел в замок, медсестра Катя — строгая, застенчивая девушка, вдруг вскочила из-за стола и тоже расцеловала Ничипуренко, а выздоравливающие раненые встретили его аплодисментами.
Растроганный старшина прошел в свою комнату.
— Всем выйти! — приказал лейтенант Серков. — Старшине и Коле надо отдохнуть.
— Давай всхрапнем минуток триста, Николай! — предложил Ничипуренко.
Они разулись и стали стягивать с себя гимнастерки. И тут распахнулись двери, в комнату вошел улыбающийся повар Дмитрий Иванович с котелками и мисками. За ним шагал длинный Искендеров с чайником, флягой и кружками.
— Приказано накормить от пуза! — прогудел Дмитрий Иванович и открыл котелки.
Сытно пообедав, Петр Захарович и Коля улеглись в постели. Они сразу уснули, сломленные усталостью…
Ничипуренко проснулся от какого-то шороха. В комнате было темно. Но Петр Захарович все же разглядел движущуюся у стола фигуру.
— Стой! Кто такой? — грозно выкрикнул старшина, вскакивая с кровати.
— Свои, свои, Петр Захарович! — ответил знакомый голос лейтенанта Серкова. — Не сверни мне шею ненароком, старшина! Я хотел лампу зажечь и выронил спички… Уже девятый час, пора поужинать, наверное? А тут медсестры и санитарки приготовили для вас, так сказать, особый, фирменный ужин.
В большой комнате нижнего этажа, где жили медсестры и санитарки, были составлены вместе два длинных стола. Их застелили простынями и сервировали фарфоровой посудой, обнаруженной в одной из комнат замка.
Девушки постарались на славу, приготовив кушанья, напоминавшие мирное время. На столе стоял винегрет, жареная рыба, отварная картошка.
Старшину Ничипуренко и Колю усадили на почетном месте — во главе стола.
Затем раскрылись двери и вошла медсестра Катя с огромным супником в руках. Этот супник, над которым клубился парок, торжественно водрузили посредине стола. А в это время девушки расставили по столу чашки с густой белой жидкостью.
— Сметана? Вот это да! — выкрикнул Коля.
Катя сняла крышку супника.
— Вареники! — удивленно воскликнул Ничипуренко. — Настоящие вареники! Да я ж их с июня сорок первого не ел!
— Откуда, девушки, вся эта благодать? — спросил лейтенант Серков.
— От товарища Ганса Вернера! — пояснила Катя. — Он рассказывал, что немецкие товарищи, патрулирующие берег моря, решили осмотреть телегу, которая показалась им подозрительной. Ехала эта телега к мысу, на котором стоит замок. Там никто не живет. Возница, когда его окликнули, удрал и спрятался где-то среди скал. А в телеге оказалось свежее масло, сметана, мясо, творог, рыба. Бургомистр Ганс Вернер распорядился передать продукты нашему госпиталю. Ну, а товарищ начальник госпиталя разрешила использовать для праздника…
— Разве ж сегодня праздник? — спросил Ничипуренко, приканчивая последний вареник.
Катя метнула на старшину быстрый взгляд и прикрыла яркие глаза длинными черными ресницами.
— А мы все, Петр Захарович, празднуем сегодня ваше освобождение из фашистского плена…
— Мы же все, дядя Петя, очень-очень вас любим! — выкрикнула Наташа.
Медсестра Катя почему-то покраснела и поспешила перевести разговор на другую тему.
— Вот все мы, товарищ лейтенант, хотим спросить вас: зачем этот самый Железный Рыцарь в собственном доме такие аттракционы устраивал?
— Какие аттракционы?
— Ну, потайные ходы, ловушки разные… Чего он боялся?
— Жестокие люди всегда боятся возмездия… А этот самый Железный Рыцарь был кровожадным и жестоким деспотом. История говорит, что даже среди своих собратьев — рыцарей Тевтонского ордена, злобных и кичливых самодуров, Ульрих фон Шлиппенбах выделялся изуверством. Эйзенбургского пастора, который поспорил с владельцем замка, Шлиппенбах приказал затравить собаками. Свою жену, дочь высокопоставленного рыцаря Ливонского ордена, Шлиппенбах заточил в темницу и уморил голодом. Слуги, особенно те, кто происходил из славянских племен, трепетали перед этим изувером, который безо всякой вины, из-за минутного каприза, сдирал с людей кожу, вешал неугодных ему на крюк за ребро, сжигал заживо и морил голодом в подземельях. Кстати, и погиб этот самый Железный Рыцарь из-за своей жестокости.