Повести - страница 8

— Жаль, что вы спешите, — как-то неуверенно проговорил он.

— Почему?

— Да-так… Можно было бы посидеть в кафе.

— В другой раз, — просто ответила она. — Наверняка такая возможность еще представится.

И вскочила в дребезжащий трамвай, который сразу же тронулся. Бендл еще увидел ее на площадке вагона, и ему показалось, что она помахала рукой.

Он сидел в кафе гостиницы за круглым столиком на двоих, пил лимонный сок, в котором плавали маленькие кусочки льда, и скучал. Спать не хотелось, усталости он не чувствовал — поболтать бы, да не с кем. В переполненном зале с обитыми плюшем креслами и диванчиками, с большими зеркалами на стенах каждый развлекался на свой вкус — в компании или вдвоем.

Стоило ему повнимательнее вглядеться в кого-нибудь из посетителей, как тут же начинало казаться, что все они — актеры на сцене и каждый старается как можно лучше сыграть порученную ему роль. Даже освещение было по-театральному приглушенным.

Большинство мужчин с напомаженными волосами, у всех черные брови, тонкие усики, выбритые до синевы гладкие лица, белоснежные воротнички и манжеты. Женщины нежные, романтичные, с печальными улыбками, утомленные бессонными ночами, оставившими у них под глазами темно-серые тени.

От нечего делать он принялся разглядывать, какая из этих женщин могла бы ему понравиться, но ничего достойного внимания для себя не находил. Все они напоминали ему отблески ночных огней на Дунае, что тускнеют под утро, исчезая с ранним рассветом.

А может, это казалось только, потому, что он не понимал их речи, то струившейся ручейком, то вдруг стремительно обрушивавшейся водопадом, то звучавшей как шум ночной улицы, ворвавшийся в открытые окна, — ведь он воспринимал лишь выразительные жесты, ничего другого, кроме этих жестов, самоуверенных, прочно усвоенных, говорящих о превосходстве, искушенности в жизни. Ему казалось, что все они заняты только собой, любуются своим умением удобно развалиться в кресле и каждое слово сопровождать движением руки, бровей, рта, наклоном головы или умиленным взглядом. А он сидел здесь между ними одинокий, неуверенный, разглядывая людей, пока не убедился, что все они спокойно проводят вечер и никого абсолютно не волнует его присутствие. Он был для них всего лишь посетитель, в силу каких-то обстоятельств обосновавшийся за этим столиком.

Так и сидел он над стаканом лимонного сока за столиком на двоих, опустив глаза. И вдруг понял, что в этом жизнерадостном красочном городе, где на каждом шагу открываются тысячи возможностей для развлечений, все они не для него. При его характере, взглядах, возрасте, положении, да и финансах, он был предоставлен самому себе, мог рассчитывать только на свое собственное общество или вот так, как сейчас, наблюдать, сидя за своим уединенным столиком.

Все эти люди существовали где-то за пределами его досягаемости, словно за стеклянной стеной.

Допив лимонный сок, он расплатился и собрался уходить.

Человек в полосатой рубашке и зеленом, как трава, галстуке привлек его внимание: он сидел в другом конце зала и был тоже один; вероятно, он кого-то ждал, потому что настораживался при любом движении в зале, смотрел в сторону дверей и тут же опять разочарованно откидывался в кресле.

Может быть, он тоже ждет, сам не зная кого…

Неожиданно Бендлу вспомнилась хрупкая переводчица, ее маленькое улыбающееся лицо, выпуклый лоб и ярко сияющие глаза. Анико, она сказала, ее зовут Анико… Имя звучало экзотично, будто по-японски, и доносилось как бы издалека, с другого берега.

Впрочем, она милая и красивая и совсем иная, чем он предполагал, чем можно было ожидать.

Снова он мысленно услышал ее веселые слова, сказанные мимоходом, как бы невзначай, о чем-то второстепенном: «В другой раз. Наверняка такая возможность еще представится».

И тут же его безжалостно кольнуло острие вопроса: а что, если и вправду представится?

Он собирался еще перед сном позвонить домой, хотел узнать, что нового, как там жена, родные. Но когда пришел в гостиницу, показалось, что уже слишком поздно и он только зря разбудит жену, даже испугает. Ведь ничего особенного не произошло, можно спокойно отложить разговор на завтра.