Поворотный круг - страница 8
— Заходи, Тарас, почаще. Это же недалеко.
— Вместе с Еленой заходите. И детей с собой возьмите, — добавила тетя Мария.
— Непременно придем, — кивал головой майор.
А подойдя к шарабану, вдруг вспомнил:
— Послушай, Павел, а как с рыбой? Ловится в Суле?
— Ты спрашивай Анатолия и Бориса. Они в этом деле мастаки. Я давно не рыбачил.
— Рыба есть, — сказал Анатолий. — Только не всегда ловится.
— Ничего, поймаем, — заверил майор. — Так, может, махнем когда-нибудь? С ночевкой, с ухой… А?
— А чего ж? — согласился дядя Павел. — Давай махнем.
— И ребят с собой возьмем. Когда ж тронемся?
— Лучше всего в субботу, под выходной, — предложил дядя Павел.
— Ну, заводи мотор, Ваня, поедем.
Иван пошел отвязывать лошадь.
…Как и договорились, выбрались на рыбалку в субботу, под вечер.
Было тепло, тихо.
— Везет же нам! — сказал Анатолий. — В такую погоду рыба идет даже на пустые крючки.
— Тогда пошли быстрее, руки чешутся вытащить живую серебрянку! — не терпелось майору.
Собственно, теперь никто не признал бы в нем военного. Одет по-крестьянски: темно-серые в полоску штаны, рубашка из коричневого ситца, выгоревший черный пиджак, старая кепка с помятым козырьком.
Прошли городской парк, пересекли главную городскую площадь с массивной трибуной из бетона, вышли на улицу Шевченко. За ней начинался крутой, извилистый спуск Степана Разина или, как его, по давней привычке, именовали лубенцы — Хорольский. Это «стихийное» название больше подходило спуску. Никто из горожан не слышал, чтобы отважный предводитель волжских повстанцев Разин бывал когда-нибудь здесь, а что спуск вел на мост через Сулу, за которым пролегла дорога к соседнему такому же седому, как и Лубны, Хоролу, знал каждый.
Выбрать место, удобное для рыбной ловли, взялся Анатолий. Он повел компанию по правому берегу реки далеко за город.
На противоположном берегу Сулы тянулись густые заросли осоки и высоких сочных камышей, а дальше, сколько видит глаз, зеленели буйные луга. Правый берег крутой. Вверху над обрывом возвышался подернутый легкой розоватой дымкой древний опустевший Мгарский монастырь. Внизу, на узенькой пологой полосе, протянувшейся между кручей и рекой, росли одинокие развесистые вербы и осокори.
— Какая ширь! Какое раздолье! — восторженно повторял майор.
— В следующий раз покажу еще лучше места, — пообещал Анатолий, довольный, что угодил.
— Возле Лысой горы? — догадался Борис. — Там, где сейчас ваша экспедиция?
— О да! Там красота неописуемая! — поддержал дядя Павел. — Дубы над самой рекой. Бывало, сидишь с удочкой, тишина, только желуди в воду — бульк! бульк!..
— Хорошо, сходим и к Лысой, — пообещал майор.
Расположились под дуплистой вербой, выжженной в середине. Здесь стоял довольно большой ивовый шалаш, сплетенный рыбаками. У входа, по обеим сторонам погасшего костра, торчали в земле обугленные рогачики, на них лежала толстая перекладина. Нашлись и хлесткие ивовые удилища.
Рыба и в самом деле ловилась хорошо. За час-другой у каждого набралось по десятку-полтора небольших окуньков, красноперок, верховодок, а у Анатолия и майора в придачу еще и по два кругленьких лещика и по карасю.
Когда стемнело и не стало видно поплавков, разожгли костер, начали готовить уху.
В этом деле особенное умение проявил майор. Пока варилась уха, он никого не подпускал к котелку. Сам колдовал над ним. Беспрерывно пробовал варево цветастой деревянной ложкой, добавлял то и дело соли и специй.
Наконец, сняв с огня котелок, сказал:
— Все. Готова.
Из котелка так вкусно пахло, что проголодавшиеся ребята запрыгали от радости и нетерпения.
— Наливай, Тарас, им быстрее, а то изойдут слюной, — пошутил Павел. — Да и собаки со всех Лубен посбегаются сюда, как учуют такое диво.
Уха и на самом деле удалась на славу. Ребята быстро выхлебали по целой миске. Улеглись рядком на траве — головами к костру, греют себе чубы. Дядя Павел и майор ели не торопясь, время от времени запивали крепким вином.
Поужинав, занесли в шалаш котомки, вымытую посуду, а потом и сами устроились тут же, на душистом луговом сене, которым плотно и мягко была выстлана вся земля.
— Что, бойцы-молодцы, будем спать? — спросил майор.