Пояс Перуна, или Витязь познания - страница 10

Ещё на подходе к нему в зарослях кустарника гиссл преобразился в заплечный мешок, будто бы сделанный из грубой дерюги. Я попросил придать вес примерно в десяток килограммов, не больше. Это и было сделано. Совсем уж лёгким он быть не должен, вдруг как-то сие обнаружится и вызывает недоумение. Лучше подстраховаться с самого начала. А слишком тяжёлое таскать на себе не хотелось.

В городе нашёл гостиницу. Признаться, здесь допустил промашку, прежде не выяснил, какие деньги тут были в ходу, а мне предстояло платить за снятый номер. Я хотел отдохнуть по возможности удобнее.

Хозяин Буурак попросил прежде заплатить по два серебряных рала за каждый день.

Пришлось выкручиваться. Сначала я изобразил глубокую задумчивость: сколько же дней мне понадобится для проведения моих дел? Даже пальцы загибал и разгибал, шевелил губами, словно пытаюсь сообразить.

Тем временем Пояс Перуна срочно синтезировал мне золотые монеты, взяв за образец старинные земные динары. Расчёт был на то, что золото у меня возьмут, раз тут в ходу серебро.

Так и оказалось. Сказал хозяину, что прибыл сюда издалека и у меня только свои монеты. С этими словами достал из кармана первую синтезированную монету и протянул хозяину. Тот сверкнул глазами, взял, повертел в пухлых пальцах, оглядывая со всех сторон. Даже проверил на зуб и расслабился, поняв, что имеет дело с настоящим золотом. Спросил:

– Ну что, решил, на сколько дней берёшь номер?

– На три дня, – твёрдо ответил я. – Постараюсь управиться.

Он нехотя отсчитал мне девяносто серебряных монеток. Несомненно, это были ралы.

– Я тебе дал золото, а ты мне суёшь серебро, – я скорчил обиженно лицо, играя роль простого жителя планеты, которому золото доставалось крайне редко.

– Откуда я знаю, что ты его не украл? А может быть, действительно украл?– хозяин постарался припугнуть меня. – Признавайся!

– Да я год работал! Дом продал! Хочу сюда переселиться. Добавь ещё немного.

Хозяин отсчитал ещё пару монет, на третьей спохватился, оставил себе, похоже, жадность обуяла, выкрикнул:

– Больше не дам! И этого много.

– Ладно, – изобразил я смирение перед судьбой, поднимая за лямку с пола положенный на него мешок, – веди меня в номер…

В городе я пробыл два дня. Узнал много нового. Практически все дома в нём имели «голубые экраны» – телевизоры. Передачи транслировались почти по десятку каналов, хотя между ними особой разницы не было: всюду восхвалялось правление Всемогущего, чьими верными слугами являются сиолфы. Неустанно повторялось о том, как плохо жилось раньше и как хороша нынешняя жизнь ихними стараниями. Неустанно муссировался лозунг: «Свобода. Трудолюбие. Счастье».

Я подумал, что говорят о том, чего нет. Во всяком случае, в действительности этого не видел. Моя догадка подтверждалась с каждым часом по мере того, как я узнавал местную жизнь.

Работа являлась здесь обязанностью, избежать которой было очень трудно. Впрочем, можно было и не работать, но и не получать средств для пропитания, одежды, развлечений. Это и было «свободой»: хочешь – живи, не хочешь – не живи. Полная свобода! Так что на самом деле выбора не имелось.

С помощью гиссла я изготовил «маячок», как я его именовал, – приёмник телеволн: он стал вести записи всех местных телепередач, передавая их в поистине бездонную память моего Пояса Перуна, дабы потом наши специалисты смогли их изучить. Поместил «маячок» на одной из крыш, заменив им дырявый лист шифера, вид которого он приобрёл, ничем не отличаясь от всех остальных. Заодно улучшил состояние кровли, до которой никому не было дела, она имела немало дыр и в дождь протекала. А так стало одной прорехой меньше.

Попутно попользовался интернетом. Он был доступен не на всей планете, а лишь в самых крупных городах. Все пользователи обязаны были зарегистрироваться под своими настоящими именами и с настоящими фотографиями крупного плана.

Пояс Перуна запустил в систему местного интернета специальный вирус, который позволил кое-что изменить, что-то добавить, в результате я смог стать пользователем с плавающими параметрами – под именем того, кто в данное время отсутствовал. Если случалось, что настоящий абонент входил в сеть, то я становился уже другим, в настоящее время отсутствующим. Потому выявить мои незаконные сеансы существующими на планете средствами было невозможно.