Поющий на рассвете - страница 16

- Ну зачем ты?.. - протянул Леонт, рассматривая комнатку.

- Жить нужно в удобном и красивом месте, - пояснил минотавр.

- Д-да… наверное, ты прав… - Леонт вспомнил дом, в котором он с родителями жил в Ирайе, просторный, светлый, с прекрасным садом и удобной террасой. Этот дом пока оставался закрытым чарами, и он сможет войти в него не раньше, чем ему исполнится двадцать пять. Значит, через три года. Как раз к окончанию академии.

- Не «наверное», а просто прав, - наставительно заметил Менедем. - Распаковывай вещи и обживайся пока.

- А я точно…

- Точно не стеснишь. Не думай об этом, птица. Через час обед будет, ты мясо ешь?

- Я все ем, - Леонт улыбнулся. - Все-все.

- Вот и отлично. Я на рынок схожу, если белохвостый придет, посидите вдвоем, потом мне готовить поможете.

- Хорошо. Он тоже с тобой живет?

- Идзуо - как ветер, живет там, где хочет. Удержать невозможно, остановить трудно, можно только принять как данность, что сегодня он нежен, как дуновение Зефира, а завтра режет, как Борей.

- Ты так красиво говорить умеешь, оказывается, - решил Леонт.

- М-му-у… - Менедем подавил желание побиться о стену рогами, понимая, что вчистую сдает себя, с потрохами.

- Я никому не скажу, - засмеялся Леонт. - Обещаю.

- Не говори, пожалуйста.

Сирин не придумал ничего лучшего, чем обнять минотавра, успокаивая. Если Менедему зачем-то нужно, чтобы его считали тупым, как пробка, то пусть. Он не станет ломать его десяток лет выстраиваемую легенду.

Менедем погладил его по волосам, потом по спине.

- Устраивай себе гнездо, я пойду готовкой займусь.

Прислуживающий дух перенес в комнату Леонта и все его подушки - маленькие, в ярких нарядных наволочках. Леонт сам шил их и вышивал, времени хватало не только на уроки, но и на рукоделье, он же никуда не ходил и ни с кем не общался близко. Сирин занялся украшением комнаты, раскладыванием своих вещей в шкафу и на полках. Времени это заняло немного, но комната сразу стала выглядеть так, словно Леонт в ней все время жил. У низко расположенного окна оказался удобный подоконник, под которым дух-прислужник положил подушку для сидения, туда сирин и сложил все свое рукоделье. Потом упал на кровать и раскинул руки, глядя в обшитый светлым деревом потолок. Как странно… Он будет жить с кем-то… И не просто с кем-то чужим, как в общаге, а с другом. С двумя друзьями. Которые меж собой еще и любовники. В памяти сами собой всплыли увиденные ночью картинки. Леонт застонал: прощай, покой. Хотя, Менедем говорил, вроде, на комнате полог безмолвия стоит? Вот и славно, главное, самому не думать, чем они там занимаются, не представлять. Тогда все будет совсем хорошо.

Он подумал и спустился вниз. Там было две комнаты и кухонька. Вторая комната была совсем маленькой, там помещались только большой стол, книжный шкаф и кресло. Такой себе рабочий кабинет. В гостиной-спальне стояло низкое ложе, отгороженное сейчас аккуратной ширмой, раздвижной столик и подушки. Больше ничего и не было, Менедем, наверное, не очень любил, когда под ногами путаются лишние предметы. А вот кухня сирину понравилась, особенно своими запахами, Менедем успел ее обжить. Сейчас на ней дух-прислужник неторопливо чистил клубни местного овоща, укладывая идеально очищенные кругляши в прохладную воду. Наверное, хозяин приказал.

Леонт прошелся по дому, выглянул на улицу, оценив траву и кусты рядом. Красиво, зелено и тенисто. Здесь будет хорошо жить. Он вдохнул напоенный ароматами согретой солнцем травы воздух и тихо запел-закурлыкал, выплескивая из груди скопившиеся эмоции. Только допев песню, он заметил, что его внимательно слушает Идзуо. Лис молчал, улыбался и не двигался с места, прислоняясь плечом к коре яблони, усыпанной почти созревшими плодами.

- Ой… Я не увидел, что ты здесь, - сирин сразу же попятился в дом.

- Твой голос завораживает даже днем, - дав ему войти, Идзуо тоже прошел внутрь, в комнату, непринужденно расположился на одной из подушек.

- Я сирин, мы умеем… Мы всегда должны… Ну, чтобы, если что…

- Ты боишься меня? Почему?

Леонт покачал головой.

- Я не боюсь.

- Тогда зачем шарахаешься? Я не собираюсь тебя кусать, - Китсунэ усмехнулся.