Поющий на рассвете - страница 18

- А вот и я, вы ведь соскучились по мне? М-м-м, а я как раз тарелку принес!

- Садись, мы тебя ждали, - кивнул минотавр.

Вещи китсунэ пока никто не разбирал, они стояли в углу комнаты, сложенные в аккуратные коробки.

- Едим, потом Идзуо обживается, и займемся домашними заданиями, идет?

- Идет, - согласились оба в голос.

Мясо получилось обалденно вкусным, с хрустящей корочкой и нежным соком внутри, отваренные клубни со свежим “зеленым” маслом тоже таяли во рту, оставляя восхитительный привкус мелко нарубленной зелени.

- Где ты научился так готовить? - полюбопытствовал Идзуо, облизываясь, но понимая, что в него больше не влезет ни кусочка.

- Приемный отец научил. Я воспитывался в семье обычного воина, вместе с его детьми.

- И мужчины у вас готовят? - продолжал китсуне.

- Когда как. У нас считается, что мужчина должен уметь все.

- Здорово…

Леонт молча улыбался.

- Ты расскажешь о своем мире? - Идзуо потерся о плечо минотавра щекой.

- Вечером, перед сном - расскажу, - согласно кивнул Менедем.

Леонту тоже хотелось объятий, но он только тихо вздохнул про себя. Впрочем, и ему немного ласки перепало: минотавр погладил по кудрям и крыльям.

- Заниматься можем здесь. В кабинете места для всех мало, а обеденный столик раздвигается.

Этим они и занялись. Письменной работы было немного, Идзуо и Леонт быстро расправились со своими, Менедем старательно портил домашнее задание. Сирин открыл, было, рот, но стушевался под насмешливым взглядом Идзуо и не спросил, зачем минотавру то, что он вытворяет. Наверное, если делает, значит, так надо.

- Я тоже закончил, - наконец, сказал Менедем.

Духи принесли с кухни местный терпко-горький напиток насыщенно-зеленого цвета, который тонизировал и снимал усталость, как родной Идзуо чай. Но этот невозможно было пить без сливок и доброй ложки местного же тягучего белого меда. И тарелочки хрустящего сахарного печенья.

- Пойдем во двор? - предложил Менедем.

Там, под яблонями, была мелкая густая травка, можно было бросить пару циновок и подушек и уютно устроиться всем вместе, чтобы послушать рассказы хозяина дома. Лис и птица сразу согласились. Расспросить Менедема о родине хотелось обоим. Он первым устроился на сооруженном ложе, незаметным движением пальцев выплетая согревающее заклятье. Идзуо мысленно восхитился: вот тебе и легенда Академии - дурачок, который десять лет четыре курса мучит! Да он тут уже преподавать должен!

- Садитесь, что ли. Спрашивайте, я в рассказах не силен.

- У вас там есть море? - сразу спросил Леонт.

- У нас там, скорее, есть острова, - усмехнулся Менедем. - Много-много островов в большом-большом океане. Кто-то говорит, раньше это был один материк, но Колебатель Земли за что-то разгневался на людей и расколол его на множество островов. Хотел, должно быть, утопить вовсе, да пожалел. На каких-то островах живет много людей, как на моем родном – Паргосе. Это столица.

- А минотавров много?

- Не так, чтобы много… На Паргосе - около тысячи, отборное царское войско, Эгида.

- А как выглядит девушка-минотавр?

- Никак. Их не существует.

- А откуда берутся минотавры? - подскочил Идзуо.

- Рождаются у пары “минотавр - человечка”.

- А если от другой расы? - лис расправил хвост.

- Обычно, никто не рождается. Минотавр способен зачать дитя только человеческой женщине, - усмехнулся Менедем. - Были попытки и с другими расами, но, видать, магии не смешиваются.

Его осматривали с восторгом, потом принялись трогать в четыре руки, потеряв страх.

- А рога… Ух, они, правда, такие тяжелые…

- Они еще и очень острые, - Менедем аккуратно снял с одного рога наконечник и позволил потрогать острие.

- А зачем они вам такие вообще? - заинтересовался Леонт.

- Сражаться. Когда-то очень давно, говорят, одна из прародительниц народа, как и моя мать, была супругой царя, в которую влюбился Колебатель Земли. Он сошел к ней в облике быка, и она родила первого минотавра. Ее супруг велел запереть мальчика в построенном специально для него Лабиринте. Мало кто знает, но у нашей расы есть возраст, когда мы чрезвычайно вспыльчивы. Чтобы пережить его, требуется помощь старших. Он же был первым и одиноким, так что его все боялись.