Поют жаворонки - страница 4

Пытлеваный (с удивлением). Смешной вопрос задаете — почему?

Настя. А все-таки, почему?

Пытлеваный. Да так оно спокон веку заведено.

Настя. Мало ли что было спокон веку. Спокон веку и социализма не было, а мы вот его построили.

Пытлеваный. Разумница ты моя, да причем же тут социализм?

Настя. Очень причем! Спокон веку женщина в семье рабыней была, а я теперь свободная и равноправная.

Микола. Так вы ж и останетесь свободно!.

Пытлеваный. Мы вас за решетку не посадим и на барщину не погоним.

Настя. А плясать под свою дудку заставите. Этого от вас можно ожидать.

Микола. Почему вам так кажется, Настасья Григорьевна?

Настя. Настроение у вас уж очень такое (подбирает слово)… мужское.

Пытлеваный. Было б у нас женское, мы и свататься не приехали бы.

Настя. И на старые порядки очень напираете. Может, вы вообще отсталых взглядов держитесь?

Пытлеваный. Пусть мы отсталые, лишь бы колхоз наш был передовым, А что касается женских прав, то никто их у вас отнимать не собирается.

Настя. А я все-таки думаю не идти в ваш колхоз.

Пытлеваный вопросительно смотрит на Миколу. Тот пожимает плечами.

Микола. Кому-нибудь все-таки придется идти: или вам ко мне, или мне к вам. А иначе как же мы поженимся?

Настя. Вот вы и переходите к нам.

Тумилович. Правильно, Настя! Пусть лучше в нашем колхозе прибавится.

Пытлеваный (с иронией), А может, так сделаем: отмеряем от каждого колхоза по пятнадцать километров, да и построим посередке для вас дом, чтобы, значит, вашего женского равноправия не нарушать.

Настя. Можете насмехаться сколько угодно, а я вот не пойду к вам. И все!

Пытлеваный. Вы это серьезно?

Настя. Принципиально.

Пытлеваный. Век, можно сказать, прожил, такой упрямой девицы не встречал.

Авдотья. Оно и прежде бывало, что парень переходил к девушке.

Пытлеваный. Если дома земли нехватало, так он тогда шел к тестю. Из бедного хозяйства — в богатое. Это бывало. А из богатого — в бедное, — такого никогда не случалось.

Микола. Что ж, если на то пошло, я готов и к теще.

Пытлеваный. Что? Ты к теще? Тогда ты не уважаешь ни себя, ни свой колхоз!

Тумилович. Неужели это такой позор — перейти к нам в «Светлый путь»?

Микола. Погодите, я не кончил. Я готов к теще, но в лучшее хозяйство, как говорит Макар Пилиппович.

Пытлеваный. Это другое дело. Это принцип правильный. Рыба ищет, где глубже, человек — где лучше. Если уж вам обязательно нужен принцип, так лучшего не придумаешь. (Насте.) Что вы теперь скажете, принципиальная дивчина?

Настя молчит.

Авдотья. Что ж, доченька, придется согласиться. Как ты думаешь, Ваня?

Тумилович. Не знаю, может, мы тут и прогадаем, но предложение, по-моему, справедливое.

Все смотрят на Насгю, ожидая, что она скажет.

Настя (волнуясь). Я… Я согласна.

Микола (радостно). Так-то оно лучше будет!

Пытлеваный (облегченно вздыхая). Ну, как говорится, сдвинулись с места.

Павлина (высунула голову из спаленки, чтобы сваты не заметили). Эх, ты… не выдержала. Только для фасону важничала.

Пытлеваный. Все-таки суждено вам жить в нашем колхозе.

Настя. Почему это в вашем?

Пытлеваный. Вы же сами дали согласие.

Настя. Не в вашем, а в лучшем.

Пытлеваный. Так это же и есть в нашем.

Настя. А это еще неизвестно.

Пытлеваный (Миколе, с иронической усмешкой). Ты слышал? Они еще сомневаются.

Авдотья. Ну, тут уж спорить нечего…

Пытлеваный (перебивая). Все ясно!

Авдотья. Вы посмотрите наш колхоз, мы — ваш, и все будет ясно.

Пытлеваный. А я считаю, Авдотья Захаровна, что такие смотрины совсем лишние. Мы это дело можем решить здесь же, не сходя с места. Выкладывайте свои козыри на стол, а мы — свои. Чьи побьют, того и верх.

Тумилович. Ладно. Ваш ход.

Пытлеваный(Миколе). Как, Микола, с туза ударим?

Микола. Не прокозыряйтесь, Макар Пилиппович!

Пытлеваный (не допуская такой мысли). Ну! (Стучит ладонью по столу.) Четыре килограмма зерна на трудодень и восемь рублей деньгами! (С видом победителя обводит всех глазами.)

В лагере «противника» некоторое замешательство.

Тумилович (после паузы). У нас поменьше: три килограмма и четыре рубля.

Пытлеваный. То-то же! Ходим дальше! (Стучит по столу.) Двадцать центнеров озимых с гектара на круг!

Тумилович.