Пожиратель снов - страница 24

— Кои, — сказала Марлин, в слове звучали годы молчания об этом.

Возмущение накрыло меня волной, сталкиваясь с традицией Пирсов хранить тайны.

— И мы — баку. Существа, которые едят кошмары, знаешь?

— Зачем ты так? Я пытаюсь помочь, — Марлин указала на Кена, тихо сидящего у дивана. — Ты явно занята, а я-то думала…

— Что? — сказала я. — Что все исправишь? Поможешь бедной Кои с проблемами? Пригладишь все на поверхности?

Марлин моргнула, словно убирала что-то с глаз. Словно пыталась убрать меня с глаз.

— Не будь сволочью, — сказала Марлин. — Будто я могу бросить папу с тобой, когда ты отвлечена от всего.

Дождь стучал все сильнее. Град? Весной? Окно кухни было в воде, мир снаружи тонул.

Как я могла объяснить Марлин? Я не хотела, чтобы она все исправляла. Это была моя проблема. За папу теперь отвечала я.

Я подумала о голодном взгляде Хайка, когда мы сбегали.

Стук дождя был поразительно громким в напряженной тишине. Марлин хмурилась. Кен ждал, замерев у колена папы.

Что будет, если я открою рот, пока смятение накопилось вокруг так, что трещало в воздухе?

Раздался перезвон, и Марлин открыла телефон, посмотрела на него и скривилась.

— Блин. Новый клиент хочет встретиться через пятнадцать минут, — она посмотрела на меня с гримасой. — Мы. Не. Закончили, — идеально ухоженный ноготь ткнул меня в грудь. — Я серьезно.

— Знаю, — я старалась убрать ярость с лица.

В открытую дверь проник влажный запах ливня. Я протянула Марлин зонт из шкафа — подношение мира. Она вскинула бровь. Только у туристов и азиатов были зонты в Портлэнде. Этот стереотип в нашей семье был как шутка.

— Постарайся, — сказала Марлин, замерев у двери.

Я вдохнула влагу ливня, пыталась увидеть что-нибудь за ним.

— Он будет в порядке, — сказала я.

— Я не только о папе, — сказала она и ушла.

Глава пятая

Папа был мертв для мира, словно наш разговор забрал у него силы, которые могли пойти на марафон по бегу, и только неровное движение его груди показывало, что он жив.

Кен натянул одеяло до подбородка папы, укутал его с удивительной нежностью. Он источал силу. Каждое движение было уверенным. Словно он годами учился балету или тхэквондо.

Или это было фишкой кицунэ?

— И? — сказал он, поймав мой взгляд.

— И? — повторила я. Я справлюсь. Я смогу. Что бы там ни было. Иначе я была жалкой, как сказала Марлин. — Итак, — я глубоко вдохнула, — я проголодалась. Ты не хотел бы поесть? — как только слова вылетели из моего рта, я поняла, что это правда. Я бы съела корову.

Кен взглянул на папу на диване.

— Твой холодильник пустой.

Я опустила плечи.

— Ох. Кому-то из нас придется пойти в «Черного медведя» за едой.

Кен взглянул на окно.

«Ливень. Точно», — я не могла даже добыть нам еды. Как я справлюсь с тем, кем был Хайк, и что он хотел?

Кен сел на барный стул на кухне, отклонился на стойку, согнув ноги и скрестив руки. Он осторожно убрался из моего пространства.

Все кицунэ так выражали эмоции языком тела?

— Может, кофе? — спросил он.

Я вздохнула и полезла в шкафчик за «Нескафе», который хранила для экстренных случаев.

Кен смотрел на «Нескафе».

— Меня предупреждали, что американский кофе ужасен, но когда я увидел тебя с латте, у меня была надежда.

Я убрала «Нескафе» в шкафчик и закрыла дверцу сильнее, чем хотела.

— Ладно. Тогда вода, — я открыла другой шкафчик и взяла пару пластиковых бутылок.

Он с шипением вдохнул сквозь зубы: так делали мужчины в Японии, когда злились.

— Мне не нравится, что Хераи Акихито скрывал все от тебя, — медленно сказал Кен. — Теперь ты расстроена, но я не мог тебе такое рассказать.

— А теперь?

— Все еще не могу, — сказал он, проведя рукой по волосам, и они спутались сильнее. — Но то, что я увидел Хераи Акихито с тем камнем Вишап, все меняет.

«Вот и это», — я никогда не буду готова к этому, но боль и беды будут всегда. Как и говорила мама, важно то, как ты это встречал.

— Расскажи, — попросила я. — Обещаю слушать и не комментировать.

Кен ухмыльнулся, и через миг его улыбка стала мягче. Настоящей, а не иллюзией кицунэ.

— Мы с твоим отцом, как и ты, — из Тех.

— Это я поняла, — сказала я, протягивая ему воду.

— Не умничай, — он похлопал по соседнему стулу, но я встала с другой стороны стойки, сжала ее, и холодная поверхность под пальцами успокаивала.