Прах и Тьма - страница 8

Это было не для толпы. Это было для Тристана.

– Я надеюсь, вы, ребята, не возражаете, если я, э-э… если я скажу ему кое-что. – Эшли подняла глаза и заметила, что мать кивнула ей. Она откашлялась. – Тристан, когда мы были во втором классе, ты предложил мне выйти за тебя замуж. Ты вывел меня в поле за дорогой и сделал кольцо из сухой травы. Я отказала тебе, потому что мы были слишком молоды, но я сказала, что если я собираюсь выйти за тебя замуж, это должно быть по-настоящему.

Толпа тихо рассмеялась над этим. Прохладный ветер с озера разметал конский хвостик Эшли по спине. Она уставилась на слова в карточке, пока они не поплыли, и ей пришлось соединить воспоминания воедино.

– Ты не сдался. Вот какой ты есть – ты видишь, как все должно быть, и ты заставляешь это происходить. Ты снова просил меня выйти за тебя замуж в третьем классе, четвертом классе, пятом классе. В восьмом классе ты пошел на компромисс. Ты предложил, что мы могли бы просто пойти на весенний праздник вместе. Тогда я бы ответила тебе «да», но моя мама сказала, что я слишком молода для свидания.

Тэмми Бартон застенчиво подняла руку и сделала большой глоток воды с лимоном.

– Для нас это не имело значения. Нам и не нужно было быть на настоящем свидании. Я пошла на танцы со своей закадычной подругой и провела лучший вечер в своей жизни. С девятого класса ты приглашал меня на ужин. Ни свадьбы, ни танцев, только чизбургеры и молочные коктейли. Я сидела за тем столиком напротив тебя, и мы смеялись часами. Мы с тобой были просто двумя людьми, которые уже поделились всем. Это было самое простое, что мы когда-либо делали.

Слезы щипали уголки ее глаз. Это было не воспоминание, это была боль. Воспоминания были о Тристане, но, более того, воспоминания были всем, чем она была. Миссис Грейнджер уткнулась лицом в плечо мужа. Шериф Пэрис прижал фуражку к груди и посмотрел на нее с серым от горя лицом. Фрэн и Баг уставились на нее, вытирая лица.

Эшли закрыла глаза.

– Некоторые люди могут думать, что ты никогда не вернешься, но Тристан Грейнджер, которого я знаю, никогда бы не сдался. Снейкбайт – наш дом. Это место, где мы с тобой начали и где мы закончим. Поэтому, Тристан, где бы ты ни был, пожалуйста, возвращайся домой.

После такого печального, но вполне ожидаемого поворота событий Алехо припарковал минивэн возле захудалого мотеля. Солнце светило сквозь лобовое стекло, когда гудящий двигатель фургона наконец-то заглох.

– Вау, – простонала Логан. – Мотель выглядит великолепно. Я снова чувствую себя ребенком.

– Ты и есть ребенок. – Алехо взглянул на нее. – Твой отец ждет снаружи. Пожалуйста, улыбнись, когда увидишь его.

Логан повернулась на своем сиденье. Брэндон Вудли, ее второй и во всех отношениях менее успешный отец, ждал их в центре парковки мотеля, засунув руки в карманы и шагая по выгоревшему на солнце тротуару.

Возвышающаяся ржавая вывеска на стоянке гласила: «Мотель „Бейтс“»[6]. Название было многообещающим, хотя снаружи мотель и близко не казался достаточно жутким. На вывеске полуразрушенного офисного здания мерцала надпись «свободные номера»; слово «отсутствуют» выглядело так, будто его никогда не зажигали. Заброшенный киоск с пиццей стоял в центре парковки с наглухо заколоченным окном. Доска для объявлений просто гласила «Добро пожаловать в „Бейтс“. Приходи, съешь кусочек».

– Моя семья, – позвал Брэндон, направляясь к минивэну так, словно последние шесть месяцев он провел в море. – Наконец-то вместе.

Алехо спрыгнул с переднего сиденья и встретил Брэндона на полпути к парковке, притянув его к себе так крепко, что Логан удивилась, как это не переломило его пополам. Она откинула голову на пассажирское сиденье и закрыла глаза. Возможно, она чересчур драматизировала. Если так оно и было, то только потому, что она училась у лучших. Брэндон и Алехо смотрели друг другу в глаза так, словно не виделись много лет, не говоря уже о том, что они общались по «Фейстайм» каждую ночь, когда были в разлуке.

Как будто они вернулись на телевидение; и для получения Оскара им не хватает только короткого соло на скрипке.