Пранапанк - страница 12
Чем дикое энергетическое зелье отличается от алхимического? Тем, что дикое не проходит алхимическую очистку и содержит опасные для человека токсины. Но запрещают их не из-за этого, а из-за опасности, что они могут попасть в руки, вернее в лапы монстров. Как монстры повышают уровень? Поедая друг друга. А содержащее неочищенные характеристики монстров зелье для любого монстра просто эволюционный допинг. Конечно, всё завязано на уровень и монстру второго уровня зелье с экстрактом из характеристик монстров первого уровня будет если и полезно, но не так чтобы очень. А вот если наоборот, то можно ожидать взрывной эволюции. Которая, как известно, часто сопровождается мутациями.
Причём тут мутации? Так притом, что эволюция монстра, поедающего других монстров это естественный и обкатанный миллионами лет процесс, а эволюция с помощью какой-то экспериментальной химии… экспериментальной же она является потому, что её создавали не в алхимической лаборатории по проверенным тысячелетним, а то и имеющим возраст в сотни тысяч лет, рецептам, а… ну прямо скажем, нищие авантюристы, не имеющие алхимического образования и не имеющие доступа к необходимым лабораториям, изгаляются как могут. И могут они что угодно, в том числе и контролировать брожение праны с помощью обрывочных знаний из разных школ магии. Или находятся умельцы, которые совмещают несколько магических техник, явно считая, что количество магических символов на зельеваристом оборудовании должно компенсировать недостаток их знаний.
В итоге каждое дикое зелье имеет непредсказуемые последствия. Хорошо ещё, что люди Мира Праны имеют довольно высокий иммунитет к вызванным этой праной мутациям, но к монстрам это не относится. Потому то дикие зелья запрещены к проносу в лес. Просто из-за опасности, что если что случится с охотником и такое зелье попадёт в лапы монстру, то могут случиться непредсказуемые последствия. Вплоть до появления нового вида монстров.
Но, как говорится, строгость закона компенсируется разумностью его исполнителей. И на охотников, использующие дикие зелья ниже третьего уровня, смотрят сквозь пальцы. Потому что монстру второго и тем более первого уровня практически невозможно справиться с опытным охотником, а значит добраться до этих зелий и потому, что иначе городской администрации придётся думать над снижением цен лицензированных алхимических зелий соответствующих уровней. Алхимики же получают основную прибыль с продажи зелий третьего и выше уровней, так что начальные зелья стоят необоснованно дорого, их просто некому готовить (кроме как ученикам алхимиков), поэтому спрос намного превышает предложение.
Выпускать авантюристов у которых нет денег, без низкоуровневых зелий в лес тоже не комильфо. Посему, ситуация находится в подвешенном состоянии последние сто двадцать лет и стала настолько привычной, что о ней помнят только заинтересованные стороны. Вот Кандид совершенно об этом забыл. Он то по простоте душевной, думал, что изменил важную часть пророчества, лишив новорожденного героического монстра доступа к алхимическому зелью, которое должно было ему помочь взять первый уровень. А вместо этого… но это выяснится намного позже. Да и результаты этого специального расследования инквизиции будут строго засекречены, ибо в них упоминается о систематическом нарушении закона на вверенной их заботам территории.
Хан тем временем пытался вспомнить что-то очень важное. Он помнил, что должен о чём-то помнить, но совершенно забыл о чём. Да и улитка, присосавшись к его бутылке полностью его игнорировала. — Наверно, — подумал он, — сюда скоро подтянутся те клановые охотники, о! — мысль резко сменила направление, когда он увидел труп чёрного пса, — мне же надо достать трофеи, пока они не испортились…
Он присел над трупом, приложил к нему, как учили, экзаменационную карту и стал смотреть, как из тела в неё потёк тоненький ручеёк тёмной, неочищенной праны. Сосредоточившись на заполняемой карте, Хан не заметил, как из раны в пасти показалось тонкое щупальце и вонзилось ему в запястье. От неожиданной боли, он отпрянул, даже отпрыгнул назад, но ноги перестали слушаться и Хан завалился на бок.