Права человека - страница 13
Обоснование этих принципов в своей развитой форме присутствует у римских стоиков. Цицерон (Cicero, 106- 43 гг. до н. э.), Сенека (Seneca, 4 г. до н. э.-б5 г.), Эпиктет (Epictetus, ок. 50-138 гг.), Марк Аврелий (Marcus Aurelius, 121-180 г.) фиксируют факт нарастающей индивидуализации человека. Человек рассматривается ими как индивид, равный перед общезначимым вечным природным законом. Это естественный закон, применимый ко всем. Разнообразие законов, принятых в обществе, – результат различных попыток познать этот универсальный закон. Подлинным же источником права, по мнению Цицерона, является универсальный единый разум. Его труды, такие как О Законах (De legibus), Об обязанностях (De offiis), О государстве (De re publica) многие столетия оказывали влияние на европейскую традицию.
Опираясь на Цицерона, христианская теология развивает идею естественного права, как абсолютного и общезначимого по отношению к существующим и действующим законам. В конце V в, на ее основе папой Геласием I (Gelasius, понтификат 492-496) было сформулировано учение о "двух властях" (potestates) - "духовной" и "светской".
Идея универсального единого разума оказывается созвучной идее Бога-Творца, которую несет с собой христианство. Став доминирующей религией в распадающейся Римской империи, оно продолжало оказывать определяющее влияние на все средневековое мировосприятие, в том числе и на представление о человеке. Именно христианский взгляд на человека как на Тварную Личность, созданную по образу и подобию Творца и занимающую в силу этого исключительное положение в мире, задает базовое для европейской культуры представление об уникальности человека.
Августин (Augustinus, 354-430) в своей Исповеди (Confessiones) на языке философии концептуально оформляет идею взаимоотношений персонифицированного Бога, создавшего из ничего вселенную и поставившего человека – венец творения – в центр ее.
Разрабатываемая в средневековой философии характеристика человека как невоспроизводимого индивида, личности в ее отдельности и особенности, не находит, однако, подтверждения в реальной политико-социальной практике раннего средневековья. Для себя и других человек выступает скорее в качестве некоей функции своего социального положения. Лишь с процессами урбанизации и коммерциализации жизни, которые нарастают в средневековой Европе с ХП-ХШ вв., в среде горожан формируется новый идеал человека – активно действующего, самоформирующегося, неповторимого существа.
Пытаясь обуздать нарождающуюся гордость бюргера, в своей оценке человека церковь смещает акценты с идеи богоподобия человека на положение о его сотворенности. Вся христианская концепция человека пересматривается в это время в духе смирения и покорности (чрезвычайно характерным для своего времени оказывается написанный в XII в. папой Иннокентием III трактат О презрении к миру, или О ничтожестве человеческого состояния, в. котором он так характеризует человека: "…сотворил Господь Бог человека из праха земного, который ничтожнее прочих элементов… Рассмотри травы и деревья. От них – цветы, листья, плоды, а от тебя -… вши и глисты. Растения изливают благовоние, масло, вино, а ты -… мочу, кал. Они испускают приятные запахи, а ты – омерзительное зловоние. Следовательно, каково дерево, таков и плод".). Оформляется в законченном виде учение о единоспасающей роли церкви, т. е. о том, что спасение человека невозможно без семи христианских таинств: крещения, причащения, конфирмации, брака, священства, покаяния, елеосвящения.
Иное представление о человеке формулируется деятелями Возрождения. Рисуя идеал человека-гуманиста, они наделяют его одновременно добродетелью и ученостью, что понимается как наличие способности правильно себя вести, полученной вследствие знакомства с классической образованностью и индивидуально достигнутой. Такому человеку предписывается вести себя не в соответствии с нормами и запретами, пригодными для большинства, но подражая немногим избранным. Не созерцательность, но деятельное отношение к миру должно стать уделом человека-мастера.