Правда или борода - страница 24

Я нервно заморгала, стараясь осмыслить его слова, и вдруг заметила – теперь, когда мы стояли неподвижно, – как красиво звезды отражаются в водной глади. Мы будто превратились в центр мироздания – звезды над нами, звезды под нами… Я, не подумав, откинула голову назад, попав точно на плечо Дуэйна, и так и стояла, глядя в небо.

Полминуты он будто собирался с духом, а потом нагнул голову и прижался щекой к моей щеке.

– Я рад, что ты согласна, – прошептал он в тишине, по-своему истолковав мой жест. Я чувствовала, как двигаются его губы, борода щекотала мне шею.

Несмотря на жуткий холод, я засмеялась, по достоинству оценив странность ситуации: стою в ледяном озере с Дуэйном Уинстоном – и рада этому. В последний раз мы были одни в воде тем летом, когда мне исполнилось четырнадцать: я тогда сдернула с Дуэйна плавки и забросила на дерево. А теперь мы оба замерзаем без штанов.

Происходящее не имело смысла, а мне хотелось, чтобы имело, поэтому я попросила Дуэйна кое-что растолковать.

– Дуэйн, а ты помнишь, как в детстве мы спорили обо всем подряд? Если бы я сказала, что небо голубое, ты бы заявил, что фиолетовое!

– Иногда небо и в самом деле фиолетовое. Вот сейчас оно темно-синее, почти черное. Нельзя сказать, что небо всегда голубое, это будет неверно.

– Видишь, видишь? Вот я о чем. Не представляю, как бы мы поладили. Мы с тобой умеем только спорить.

– Ты так говоришь, будто это плохо!

– А разве нет?

– Джессика, – прошептал Дуэйн, – спорить с тобой – одно из моих любимейших занятий.

Сердце у меня бешено стучало, а дыхание остановилось, и причиной тому стали не столько его слова, сколько то, как Дуэйн их произнес – мягко и искренне. Я энергично заморгала, чтобы не растаять там же и прямо на нем (как можно таять, если с трех сторон меня окружает ледяная вода, оставалось загадкой, но что с меня взять).

Я кашлянула и собрала волю в кулак.

– Одним из твоих излюбленных занятий было меня разыгрывать, и нечего переписывать прошлое!

И снова я щекой ощутила, как он улыбается:

– Ты тоже хорошо меня разводила, не отрицай.

Я спохватилась, что слишком широко ухмыляюсь, вспоминая былые подвиги.

– А ты всякий раз велся! Помнишь, как я подменила кусок клубничного торта на губку, а ты откусил?

– А помнишь, как ты заставила меня поверить, будто глотаешь мух?

Я хихикнула.

– О, а я и забыла! Это был изюм. У тебя был такой вид – я думала, тебя там же и вывернет.

Некоторое время мы молчали, бродя в воспоминаниях. Мне пришло в голову, что Дуэйн, пожалуй, не пытается переписать историю. Он хочет, чтобы я посмотрела на нее под другим углом.

Я сказала, не подумав:

– Мне очень нравилось, как ты злился и обещал мне отомстить.

– Ага. И всегда сдерживал обещания.

– О да!

Мы снова замолчали. Тишину нарушал только тихий плеск воды о берег. Но тут руки Дуэйна скользнули вниз, задев мои бедра, и я мгновенно очнулась.

Я тряхнула головой, чуть наклонилась вперед, осторожно кашлянула и спросила:

– Если все начать заново, зачем тебе со мной дружить? Ты же назвал меня нахалкой!

Дуэйн кивнул и снова положил руки так, чтобы это уже напоминало объятья.

– Назвал, потому что ты так себя вела.

Я раздраженно фыркнула.

– Врала-то не я! У меня было полное право рассердиться. Не знаю… – Я сглотнула, обдумывая следующие слова. – Не знаю, готова ли я тебя простить.

– А я и не прошу прощенья. Я ни о чем не жалею.

– Не жалеешь? – Это вышло громко и визгливо. Несмотря на ледяную воду, у меня подскочило давление.

– Не-а. О том, что мы целовались, – нисколько.

Я снова засмеялась – теперь раздраженно.

– То есть тебе не стыдно, что ты обманом внушил мне, будто ты – Бо?

Дуэйн пожал плечами, уткнувшись носом мне в шею и согревая меня дыханием. Мозг требовал призвать его к порядку, но тело орало: «К чертям гордость, я замерзаю!»

Наконец Дуэйн сказал:

– Я ни разу не сказал, что я Бо. А ты не спрашивала.

Я открыла рот, откуда вырвался слабый недоверчивый писк.

– Это неслыханно!

Дуэйн проигнорировал мое заявление.

– И я не желаю быть твоим другом.

– Как не желаешь? Тогда о чем же мы говорим?

– Мы говорим о том, чтобы все начать заново.

– Для чего?