Правда против лжи. О Великой Отечественной войне - страница 33

В наших поражениях немалую роль сыграла слабость командных кадров советской армии, в ней служило в то время немало офицеров и генералов, которым недоставало минимума знаний и умения. В сухопутных войсках не хватало 66 900 командиров, их недостаток особенно остро ощущался в танковых, артиллерийских и авиационных частях. В 1940 г. было создано 42 новых военных училища. Перед войной был произведен досрочный выпуск курсантов военных училищ. За полтора месяца до начала войны руководство вермахта пришло к выводу, что русский офицерский корпус, ослабленный не только количественно, но и качественно, «производит худшее впечатление, чем в 1933 году. России потребуются годы, чтобы достичь его прежнего уровня» (Пр.20.06.1988). Это внушало Гитлеру уверенность в том, что Германия сможет быстро победить Советский Союз.

В гибели большого числа советских командиров в 1937–1938 гг. многие видят главную причину наших поражений в начале войны. Симонов сказал: «Не будь 1937 года, не было бы и лета 1941 года». Василевский отреагировал на эту мысль: «Без тридцать седьмого года, возможно, и не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел» (Зн.1988. № 5. С.81). Генерал-лейтенант А Тодорский сообщил, что из-за репрессий наша армия потеряла: «из 5 маршалов — 3 (Егоров А. И.г Тухачевский М. Н., Блюхер В. К.), из 5 командиров 1-го ранга — 3, из 10 командиров 2-го ранга — всех, из 57 комкоров — 50, из 186 комдивов — 154, из 16 армейских комиссаров 1-го и 2-го ранга — всех! из 28 корпусных комиссаров — 25, из 64 дивизионных комиссаров — 58, из 456 полковников — 40 (Ог.1987.№ 26. С.6). Документы свидетельствуют: тогда выбыло из армии 37 000 командиров, около 8000 из-за естественной смерти, по возрасту, из-за морального разложения. 29 000 было уволено по политическим мотивам, из них 13 000 возвращено в армию, арестовано 6–8 тысяч, расстреляно 3–4 тысячи, из них немало работников Генштаба Красной Армии.

Это негативно сказалось на ее состоянии, но многие преувеличивают масштабы репрессий. Нет нужды опровергать бред А. Антонова-Овсеенко: «С января 1935-го по июнь 1941-го в стране репрессированы 19 840 000 человек, из них в первый же после ареста год казнены и погибли под пытками 7 миллионов» (Лг.3.04.1991). В показанном 11.12.2000 г. на РТР фильме «Расплата за предательство. Начало Отечественной…» заявили, что Сталин уничтожил весь командный состав Красной Армии, всех предал, из-за его предательства сдавались в плен наши бойцы. Он, воюя со своим народом, уничтожил-де больше людей, чем погибло их во время войны. Ложь этой агитки очевидна. В. Дайнес извратил причины ареста Блюхера «…официальная пропаганда внушала своим слушателям, что главным виновником вооруженного конфликта в районе озера Хасан являются японцы. Командующий Дальневосточным фронтом Блюхер придерживался другой точки зрения» (АиФ.1992.№ 46–47). Это и погубило его. Доказательства? Нет их. А. Деев в статье «Кто же убил Тухачевского» (Тж.23.02.2001) объявил: Сталин уничтожил «по меньшей мере 10 миллионов человек». Он судит о Тухачевском, не зная того, что он — вопреки его словам — не был наркомом обороны. По версии П. Судоплатова, «обвинения против Тухачевского и других военных руководителей были сфабрикованы по указанию Сталина и Ворошилова». Тухачевский был заносчивый человек, по словам Берия, он и его окружение «смели думать, будто Сталин, по их предложению, снимет Ворошилова…В конце 20-х гг. Тухачевский… вел интригу против Шапошникова с тем, чтобы занять его пост начальника Генштаба» (Разведка и Кремль Л 997. С. 102). По словам И. Конева, ему мешали «известный налет авантюризма» и «некоторые замашки бонопартистского оттенка». Трудно сказать, верна ли мысль А. Зиновьева: «останься Тухачевский — не было бы Советского Союза к концу 1941 года». Возможно, он имел в виду то, что сказал Примаков в «последнем слове»: «Люди, входящие в заговор, не имеют глубоких корней в нашей Советской стране потому, что у каждого из них есть своя вторая родина: у Якира — родня в Бессарабии, у Путны и Уборевича — в Литве, Фельдман связан с Южной Америкой не меньше, чем с Одессой, Эйдеман — с Прибалтикой не меньше, чем с нашей страной».