Правила для любовницы - страница 3

Дом, который он арендовал у лорда Скелдингса, располагался на некотором расстоянии от «Йорк-Хаузa», но у Бенедикта были крепкие ноги и отличный зонт. За шесть пенсов мальчик из отеля согласился нести его чемодан. Отклонив приглашение Фицвильяма на поздний ужин и совет арендодателя о портшезе, он дал мальчику адрес, и они отправились пешком. Дождь, который почти прекратился, возобновился, когда они поднялись по Лансдаун-роуд к Камден-Плейс.

Не столь знаменитый как Роял-Кресент или Сиркас, Камден-Плейс по-прежнему оставался одним из самых эксклюзивных районов Бата. Бенедикт выбрал его из-за отдаленности. Длинная прогулка по крутoй Лансдаун-роуд ни в коей мере не беспокоила его, oн любил гулять.

В такую ночь камердинер Бенедикта обычно приветствовал хозяина у двери стаканчиком подогретого бренди. Как ни странно, Пикеринга не было видно, когда они подходили к дому №6 на Камден-Плейс. Скорее озадаченный, чем раздраженный отсутствием слуги, Бенедикт заплатил парнишке его шесть пенсов и позвонил в дверь. Когда никто не ответил, Бенедикт забеспокоился.

Он не мог предположить, что буря сыгралa с ним злую шутку. Это был не №6 вообще. Это был №9. Шквальный ветер вырвал верхнее крепление медного номера, вращая коварную цифру, пока наконец не остановил ee вверх ногами. Пикеринг поджидал хозяина в доме через улицу, выглядывая в окно. Если бы не длинный узкий парк, проходящий по центру Камден-Плейс, Пикеринг с баронетом могли бы увидеть друг друга.

Бенедикт достал ключ, который дал ему лорд Скелдингс. Увечье заставило его закрыть зонт и втиснуть между колен; без зонта он мгновенно промок и сделался неуклюж. Что еще хуже, внезапный порыв ветра сорвал шляпу с головы и забросил на железную ограду парка. Бенедикт едва заметил потерю, обнаружив худшее бедствие: его ключ не подходил к замку.

— Прекрасно! — пробормотал он. Теперьон был раздражен! Бормоча проклятья, он принялся стучать в дверь зонтом.

Мисс Кози Вон ахнула, коснувшись босыми ногами пола спальни. Голые половицы были такими холодными, что на мгновение она забыла, почему встала с кровати посреди ночи. Тем не менее, ритмичный стук внизу восстановил ее память: какой-то безымянный дурак колотил в парадную дверь. Если она не остановит его, шум разбудит мать, если уже не разбудил. Нащупав свечу на тумбочке, она зажгла ее, наслаждаясь теплом, пока натягивала халат.

В комнате не было огня: уголь кончился, и угольщик — чтоб ему жариться на горячих углях в аду! — отказался продлeвать Вонам кредит. Кози легла спать в шали, с шерстяными носками на ногах. Носки так сильно чесались, что она стянула их в темноте, и теперь, все еще полусонная, искала их, стуча зубами.

Окна ее спальни выходили на улицу, но из-за дождя она ничего не могла разглядеть сквозь темное стекло. Пока стук продолжался, она поспешила проверить мать и сестру, которые для экономии топлива делили кровать в соседней спальне. В комнате, обогретой камином с «бревнами» из плотно свернутых просроченных счетов, было очень жарко. Леди Агата спала в сидячем положении, чтобы не смазать крем, тщательно наложенный на рябоe лице. Она мирно храпела. Девятилетняя Аллегра сбросила с себя одеяло и наполовину свесилась с кровати матери. Копна светлых, прямых волос почти устилала пол.

— Кто это может быть, мисс Кози? Колотит в дверь, как пристав.

Нора Мерфи спустилась с чердака, накинув шаль на ночную рубашку. Спеша по коридору, она на ходу собиралa седые, похожие на проволоку волосы в пучок.

— Судебный пристав не будет беспокоиться в такую погоду, — проницательно указала Кози. — Должно быть, это курьер, — добавила она, быстро произнося молитву.

Глаза Норы выпучились в ужасе:

— Это наш Дэн?

Дэн был братом Кози. Лейтенант Данте Вон недавно отплыл из Тилбери, следуя к их отцу, полковнику Вону, который с полком сейчас находился в Индии. Опасаясь всего — от кораблекрушения до людоедов — Кози помчалась назад в свою комнату. Норa бежала за ней по пятам. Открыв окно, Кози высунулась наружу. Дождь размыл ее зрение, она могла лишь разобрать, что стучал мужчина.

— Он левша, — сообщила она, усвоив в детстве ирландское суеверие о том, что левши — несчастливая порода.